Легенды утверждали: всяк, кто к Утёсу этому более чем на десять саженей приблизится, непременно об Утёс этот долбанут будет волной набегающей, и смерть примет лютую, потому как его, кровью из разбитой головы истекающего, медленно станут пожирать обитающие у подножия Дурнославного Утёса гигантские крабы Клешня Откусыватель и Хватан Обгладыватель.
По сведеньям, которые Навислав собрал в Книгах Судеб, никто к Дурнославному Утёсу ни совался последние сто двадцать два поколения людского обитания земель окрестных ни разу.
Выходило, надёжнее места не сыщешь…
– Вот и славно. – Вынес приговорчик Навислав, и Черепу его Запасному определилось самое надёжное хранение.
Впрочем, мало ли, что о ком рассказывают.
Здесь каждый сам для себя выбирает: чему верить, а чему нет.
Только сам.
С миру по человечку, атаману ватага
– — – — – — – — – — – — – —
В мире нет, наверное, другой такой страны, на огромном пространстве которой происходило бы столько войн, вражеских нашествий, смут, бунтов, внутренних неурядиц. И каждая возникавшая в России «нестабильность», опасная ситуация немедленно вызывали в людях желание как-нибудь подальше и понадежнее спрятать то, что могло быть отнято, сожжено или пропасть любым другим способом.
Владимир Викторович Бацалев. «Загадки древних времён»
– — – — – — – — – — – — – —
Чурляй оглядел собравшихся взглядом мрачным.
Мрачно было на душе атамана, оттого и взгляд был под стать душе.
Одно успокаивало: артель подобралась хороша.
Правильно выбрал Чурляй соратничков, план составляючи.
Хотя, без огрехов не обошлося и тут.
– А как мы… это… в смысле, попадём на Утёс-то? Ведь там злыдни огромные с клешнями в водах обретаются? – Ёжась, спросил Елька Конь.
Чурляй Ельку позвал, потому как была у Ельки профессия подходящая: вор, а к ней – дар особый: видел он в темноте, как днём светлым.
Но – трусоват был парнишка.
Трусоват.
С другой же стороны, трусостью управлять проще, нежели, скажем, удалью бесшабашной, от безголовости проистекающей.
Чурляю, как атаману ватаги собираемой, трусоватый Елька был куда сподручнее иного удальца-стервеца, на которого хрен отыщешь управу.
– А ты не дрейфь. – Хлопнул по плечу Ельку Чурляй. – На то я и главный, чтобы за всё в ответе быть. Мы водой не пойдём. Наша дорога будет совсем иная.
– Нет иной дороги. – Подал голос Нечай по прозвищу Голован.