Прозвище сие пристало к нему по причине большого ума и редкой сообразительности.
– Кабы она была, дорога другая, так, поди, до нас бы всё сработали. Нема дураков, бесценную драгоценность оставлять нетронутой, ежели известно, где она, драгоценность, схоронена, при, хоть бы малой, но возможности скрасть.
– Верно говоришь. – Чурляй одобрительно кивнул Головану. – Но только в отличие от всех прочих, до нас виды на Череп Колдуна имевших, у нас главное есть, чего ни у кого, отродясь, не бывало.
И добавил, сделав значительную и важную в данном месте разговора паузу.
– Карта, робяты! Подробная и по всем статьям точная.
– Откуда? – Голован вскинул брови. – Нет, слыхал я, конечно, что карта была. Но никто карты той не видел, и в летописях про ту карту ни словца, и ни в Новгороде, ни в Киеве, в главных хранилищах книжных, где собраны карты всех земель и всех краёв, я об ней упоминаний сыскать не смог. Ты, Чурляй, знаешь, сколько лет провёл я там во трудах особых, всё обсмотрел-излазил, и каждую подорожную грамотку, о ту пору, как князья в походы ратные сбиралися, на предмет точности пути проверял лично.
– Карта истинная.– Терпеливо объяснил Чурляй. – Мне её добыть удалось у Сыромяги.
– Это который у Волхва Сивиряти в услужении стоял? – Елька явно обрадовался. – Тогда, оно, конечно. Тогда – верить можно!
– Да-а-а. – Протянул задумчиво Голован. – Если от Сивиряти Волхва, дело другое. Сивирятя Волхв много чего хитрого знал.
Чурляй скосил глаза на сидящего молчком Лютобора.
Лютобор меланхолично водил оселком по и без того обоюдоострому клинку меча своего.
Казалось, ему и дела нет до разговора сотоварищей.
В делах ватаги Лютобору отведена была роль главного воителя, ибо в бою Лютобор стоил десятерых.
Таких, как он, мечников, на вес золота ценили в любом войске, и при найме платили в пять разов более, чем любому другому наёмнику.
– А ты что скажешь, Лютоборушка? – Чурляй знал: молчун-воитель просто так, без вопроса, слова не скажет. – Ты ж по молодости лет у Сивиряти Волхва воинскому делу учился…
– Было. – Лютобор отложил оселок. – Сивирятя из многих, младых да ранних любителей мечом помахать, настоящих бойцов соделал. Да и карту эту проклятущую составлять я тоже ходил.
Чурляй подал знак остальным.
– Сюда слушай, братва. Лютобор говорить станет.