…
Стрела?
Илья резко остановился.
Нашлась, родимая!
И вправду: стрела торчала, и ветерок лёгкий всё пытался поиграть с перьями.
– Блин. – Тихонько сказал Илья сам себе. – Ну, недотёпа косорукий!
И решительно пошёл к воротам: извиняться перед хозяевами.
У ворот на скамье сидела древнючая старушка.
Судя по виду, она должна была помнить те времена, когда тут завместо села – только Лес стоял до небес, и волки вели кривотолки у крайней ёлки.
– К вам я, бабулечка. – Поклонился Илья. – За стрелу извиниться. Учусь стреляти, ну и…
– За стрелу? – Голос у бабулечки оказался совсем молодым. – Ты чего это, голубь сизый, никак, издеваисси?! Кто заслал? Матрёна, дура ядрёна, с Приокского околотку, которой никакие на свете стрелы сроду не прилетали, никакие прынцы за всю жизть ни разочку не наведались, один только Ефрем-возчик клюнул на Матрёнины стати сомнительные, красоты не убедительные… хотя, чего-й то я? Матрёна-то померла ужо годов так сорок! Значит, Ефросинья, лична моя врагиня! До сих пор её злоба гложет, до сих пор она простить мне не может, что я лучше её завсегда была, и красимши слыла! И стрела к ней лететь не захотела, ко мне прилетела, в воротину втыкалась, да так и осталась…
– Не. – Илья поклонился ещё ниже. – Никто меня, бабулечка. не засылал. Сам я. Рука дрогнула, промазал малёхо, в чём и винюсь.
– Вот, значит, как. – Бабулечка тяжело вздохнула. – Эх, младой человек! Стрела сия быть твоёю не может по одной простой причине: она тут торчит не с сёдня, а со времён моей, теперь уже, ох какой далёкой, юности.
Бабулечка вздохнула ещё тяжелее.
– Дура я была, внучек. Наслушалась, понимаешь, россказней о счастье девичьем, и загадала в ночь на Ивана Купала встретить жениха несказанного, суженого своего, на свете наилучшего. И выпало мне в гадании – стрелы ждать, кою суженый этот, из лука стреляя, выпустит в надёже на то, что сама стрела калёная найдёт ему невесту лучшую. И что ты думаешь? Прилетела стрела-то! Как счас помню: ранним весенним утром, когда солнышко припекало, и травка зеленела, и любовь дышала во всём с полной силой… вон, видишь: до сих пор так и торчит во столбе воротном!
Смахнув слезу, бабулечка вдруг весело Илье подмигнула.
– Так, слышь, может быть, ты и есть – женишок ожидаемый?
Илья испуганно дёрнул плечами.
– Да не бо