***
Проснулась Аня от громкого гула. В комнате было еще совершенно темно. Гул шел с улицы.
– Поспать не дают в каникулы, – возмущенно подумала она, повернулась на бок и накрылась с головой. И тут же вскочила, вспомнив, что она не дома, а неизвестно где, что Андрея забрали неизвестно куда, и вообще неизвестно, что теперь делать.
Она подошла к окну и раздвинула штору. Никакая Вентура в окно не светила, впрочем, как и Луна. Может, ей просто кошмар приснился?
В комнату вошла Татьяна Сорокина и включила свет.
Кошмар продолжался.
– Проснулась? – спросила Татьяна у Ани. – Умывайся и пошли завтракать. Поторопись, а то мне скоро на работу. Уже десять минут седьмого.
При других обстоятельствах Анька ни за что бы не стала подыматься в такую рань, тем более в каникулы. Но она была не дома. То, что это не ее дом, при электрическом освещении было видно сразу. Да, планировка квартиры такая же, но обои, мебель другая. И женщину эту принять за мать она могла только в темноте. Хотя вообще-то они очень похожи, и зовут их одинаково, и голос у них одинаковый, но никогда Анина мать не выглядела по утрам такой помятой и непричесанной, никогда не носила таких засаленных халатов, и от нее никогда не пахло перегаром.
В ранней молодости, еще будучи наивной школьницей, будущая Анькина мама Татьяна Сорокина прочитала в журнале "Работница", что женщина всегда должна выглядеть привлекательной перед мужем и детьми, и неукоснительно следовала этому правилу. Она всегда вставала минут за десять до остальных и быстро наводила, как она говорила, экспресс-марафет. И ходила дома не в халате, а в легких брючках и футболке, всегда свежих. Вряд ли муж и дети ценили это, но Татьяна привыкла, ее это совсем не напрягало, и даже когда она была одна, то не позволяла себе выйти к завтраку, не умывшись и не причесавшись.
На кухне Аньку ждала тарелка с манной кашей. Вообще-то Анька терпеть не могла манной каши, тем более с комочками, но она не ела уже целые сутки и здорово проголодалась. Поэтому каша показалась ей очень вкусной, и через минуту тарелка была пустая. Довольная Татьяна, улыбаясь, положила ей добавки.
Насытившись, Анька обрела дар речи.
– Простите за то, что я вчера к вам ворвалась. Раз я не дома, а ты, то есть вы, не моя мама, то мое пребывание здесь ничем не оправдано. Только вот что мне теперь делать и куда идти, чтобы попасть домой, я понятия не имею.