– Ну что же ты, девочка, иди к папочке!
Я замерла, как мышь перед коброй, перестав даже дышать. Нет… нет… меня здесь нет.
– Ты моя, девочка, – и меня схватили за плечи, начали хлестать по щекам, так, что в горло полилась приторная, с противозным и таким знакомым металлическим привкусом кровь.
Отвратительный коктейль…
Удар. Ещё удар. И я открываю глаза…
Черная ночь растревоженным зверем вцепилась в мое сознание, вытаскивая за шкирку из остатков видения. Звезды хлестали яростным светом. Я пялилась в глаза Эрама, продолжая глотать хлещущую из носа кровь. С очередным сглатыванием пришла тошнота, и я пулей устремилась в туалет.
Пулей – это я погорячилась, конечно…
С трудом донеся себя до унитаза, позволила, наконец, телу отпустить все лишнее, раздражающее, отравляющее.
Меня выворачивало. До дна. А в паузах между рвотными позывами я приговаривала:
– Вурдалака тебе в жены! Имитарских клещей – в дышло! Чтоб шиаторский червь прогрыз тебе брюхо и через уши вылез! Шкура трусливая! Бертугай линялый! Чтоб тебя лишай пожрал и тобой же его неделю тошнило!
Спасибо Вам, мастер Матори, за великий могучий ругательный!
Когда меня отпустило, я, мокрая и дрожащая, сползла по стенке унитаза на пол. Горячие руки Эрама осторожно перевернули, вытерли мне лицо, укутали мое тело в знакомую кожаную куртку, и, бережно подняв, вынесли на свежий воздух.
На этом мое сознание окончательно устало, и я отключилась.
***
Очнулась по-прежнему в руках Эрама. Мы сидели на улице, возле той же кофейни. Сгущались сумерки, последние лучи солнца золотисто-розовым светом заливали горизонт. В тишине уходящего дня приглушённо звучали голоса посетителей кофейни, где-то недалеко работал двигатель тяжеловоза, у кого-то ещё дальше шелестело помехами местное радио. Обыденный поздний вечер, отпускающий заботы на покой.
– Ты здорово напугала меня, Бельчонок, – хриплым голосом нарушил уютное молчание Эрам.
– Уже не Беляшик? – ещё более хрипло отозвалась я. Горло саднило, голова гудела, и в добавок ко всему меня начало потрясывать.
– В данном случае я готов пойти тебе навстречу и забыть об этом прозвище… Сегодня ты практически куском мяса болталась в моих руках, и я ничего не мог сделать, чтобы помочь. Сам не понимаю, как вернул тебя с той бездны, – мужчина поправил меня в своих руках, ещё плотнее завернув в куртку, да чего уж там, практически спеленав ей. – Поэтому нет, ты больше не Беляшик, Бельчонок. После сегодняшнего я вообще подумываю о вегетарианстве, – и в этом месте Эрам ухмыльнулся.