В боге умер скрипач - страница 6

Шрифт
Интервал


– Чувствую, Иосиф Серафимович.

Я ничего не чувствовал.

В дверь постучали.

– Заходи! – Иосиф радостно выкрикнул.

К нам с небес спустился ангел. Навскидку ей было лет пятнадцать. Воздушное платье, рыжеватые волосы, забранные в хвост, твердый футляр с узором.

Учитель похлопал маленького наставника по плечу и вытащил из-под стопки книг пару листов.

– Здравствуйте, Иосиф Серафимович. – Она улыбнулась.

– Здравствуй. Хочешь это сегодня поиграть? Для твоего уровня как раз.

Наблюдая за этой нежной картиной, я проклинал себя внутри и старался дать силы мизинцу, чтобы почувствовать увесистость карандаша.

– Иосиф Серафимович… А почему такой взрослый человек учится играть?

Он обернулся на меня.

– Не волнуйся, он тут ненадолго.

У меня по спине пробежал холодок. Иосиф снова засмеялся, затем закашлялся и потупил взгляд. Пока он от неловкости хрустел пальцами, я заметил, что они мелко дрожали. Как я мог забыть про его руки?

Небесное создание раскрыло продолговатую коробочку, и я снова услышал внеземные двойные звуки. Иосиф поставил листы на чудаковатую стойку и дал своему подмастерью пустить литься дивную песню. Внутри я стонал, умирая; я знал, что мне так в жизни не сыграть. Я думал об одном – блаженны дети, просыпающиеся, чтобы заводить гаммы.

Из забвения меня вернул голос Иосифа.

– Что уставился, Камнев? Сейчас сам так будешь.

– Уже?! Иосиф Серафимович, вы уверены?

– Не волнуйся, – он подал мне смычок, – по открытым струнам поводишь, потом простую песенку.

Как же стыдно мне было неумело держаться за широкий конец и подчиняться преподавателю. Иосиф снова меня передразнил, и я понимал, за что. Затем он отдал мне мою махину обратно и стал поочередно называть ноты.

– Ре, ре, ля, ля, теперь первым пальцем сюда. Нет, Камнев, так высоко. Вот, другое дело. Соль, соль, фа, фа, ми, ми, ре.

Я чувствовал себя словно птенец, украденный из гнезда. Словно ребенок, не знающий алфавита, которого заставили читать. Смычок стал моим персональным дьяволом. До этого момента я никогда не пребывал в такой ситуации, чтобы держать пальцы в подобном положении, положение это казалось чудовищно неудобным и нелепым. Я мог сравнить Иосифа с моим палачом, себя же с неудачливым наследником трона, павшим под революцией и ожидающим мгновения, когда голова слетит с плеч.

Добрый десяток минут он повторял одно и то же и указывал мне на места на грифе. Я чувствовал, что вспотел от стараний. Ангел пиликал на заднем плане, дожидаясь, пока я уйду.