– На Прекрасном Домене.
– Какая прелесть. Так отрабатывают гиды в картинных галереях, когда больше сказать нечего. Я привык сам решать, собственными глазами, чувствами. Что же в нём прекрасного?
– Как говорят, лучше смотреть с высоты. Царство Бездны скрыто бриллиантовыми брызгами водопадов, от них через весь Домен льётся радуга, и никогда не бывает ночи. С цветочных холмов слетаются фейри испить сок пыльцы, растворённой в сияющих каплях, наполнить нектаром чаши и вернуться к великому Котлу Жизни.
– И правда, звучит красиво. Возможно, заскочу ненадолго, полюбуюсь.
– Пустой Домен сплошная загадка. Ходят слухи, в нём постигается мудрость, открываются тайны, но там никого не найти.
– Ну, что за… Только решил ума набраться, кладезь вычерпать. Ладно, поищем, – как-то на экзамене нашёл ответ, поделив на ноль. Профессор сказал: иногда парадокс – ключ к истине. У меня – постоянно.
– Последний Домен – сама Бездна. Под скалами, в морской пучине стережёт своё царство рогатая хозяйка Домну, ей прислуживают гигантские уродливые фоморы. О жизни толкуют.
– Заметь, им не скучно. Сами в гости не ходят, к себе никого не приглашают… Хочешь со мной в одно место прогуляться? Не пожалеешь.
– С вами хоть на край Бездны, мастер Грэм.
– Там я уже был. Ничего интересного. И, вообще, интуиция подсказывает – от этой пропасти ещё будут проблемы. Я предлагаю спуститься не так глубоко. Всего лишь в подземелье.
– Здорово, – Кардинал бросил качаться в кресле, выпрямил панцирь. – Идёмте.
– Ишь ты, какой. Нет, браток, сначала свет сделаем. Ты, конечно, можешь и без него обойтись, но мой нюх несколько иного рода, без хорошего освещения не работает.
Сюртук полегчал на один факел. В жилете значительно холоднее, но гораздо удобней, особенно, в доме с сюрпризами, где всегда нужно быть начеку и внезапно подвижным. Для маленького друга саркофаг стал открытием. Ему и раньше приходилось бывать в доме, но о том, что находится под столешницей, он не знал. Лестничная беготня с поворотами и препятствиями, прыжками и присядками, перелётами и кувырками, фонтанировала радостью. Когда внезапно закрылся вход, он лишь с безграничным доверием на меня глянул и умчался вперед, с легкостью беря препятствия. Миновали маятник, укутанный в архаично-сакральную гравировку. Один знакомый часовщик, ремонтируя те самые часы, лежавшие в кармане, сказал: «Маятник должен двигаться», но этот второй раз был замечен спящим на рабочем месте; при случае, хотелось познакомиться с ним поближе.