На следующий вечер, Жорж сообщил Бобкову, что бывший кабинет будет передан ему во временное пользование, как комната Жоржа.
– Эта комната моя. В домовой книге за тобой одна комната. У Штейнов, две и у меня две. Я согласен временно передать её тебе, но ты будешь мне платить за аренду комнаты, как снятую внаём. Или принеси новый ордер на две комнаты, но получить ты его не сможешь, вас в семье всего двое, – сказал Жорж Бобкову и смотрел на него, ожидая ответа.
Бобков знал, что получить ордер на новое подселение у него не получится. Платить за новую площадь ему не хотелось. Это неразрешимое противоречие бесило его и делало Жоржа для него лютым врагом, стоящим у него на пути.
– Я буду платить тебе за комнату, пока не появится ребенок, – решил проблему Бобков.
– Плодитесь и размножайтесь, – согласился Жорж и они ударили по рукам.
Довольный Бобков вернулся домой и сообщил о новости Дуньке. Она долго обдумывала эту новость
– Так откуда мы детей возьмем, – не поняла она. Ты на работе, я вся в хлопотах по дому.
– Так вот сейчас и займемся, – пообещал ей Бобков и понял, что ему предстоит нелегкая жизнь и работа по увеличению количества членов семьи.
Настроен он был решительно, но понимал, что результата ждать придется долго и это его обескуражило вконец.
Он обреченно уткнулся в горячее плечо Дуньки и от огорчения заснул…
Дора простилась с Яковом, казалось, только вчера, а пошел уже пятый год его отсутствия.
От Якова за все это время было два письма. Одно о том, что он в большом городе устроился на работу по специальности и снимает комнату у коллег.
Второе письмо было о том, что он сменил город, работу, жилье и живет в глухой провинции очень далеко, а письмо это отвезут и бросят в почтовый ящик по дороге, где придется.
На конвертах были штемпели каких-то незнакомых пунктов отправления и яснее не становилось. Она понимала, что письма говорят о жизни Якова не все. Главное она не чувствовала его настроение и не знала о чем он думает и реально хочет.
Все это не давало Доре надежды на скорую встречу. Наоборот она понимала, что Яков тонет в неведении и не знает, когда и как он сможет вернуться. Живя здесь, она только видела, что ему не стоит возвращаться. Она хорошо запомнила, как к ним приезжали на машине люди с бумагой на ликвидацию кабинета и на арест Якова. Кабинет опечатали. Оборудование конфисковали и изъяли. Комната стояла пустой, пока пронырливый Бобков не соединил её со своей квартирой и непонятно какими путями снял с неё арест.