– Коля, какая может быть гроза, если на небе ни облачка? – поинтересовался я с укором.
– Ты и представить себе не можешь, Арсюша, ночью будет гроза!
Аделина взяла плакат и пошла к митингующим. Теперь она казалась чужой и загадочной.
– Пахнет грозой? Серьёзно? Ничего умнее придумать не мог? – проворчал я.
Улыбнувшись, Коля пожал плечами.
Солнце раскалило асфальт, он сделался мягким, как пластилин, и люди ступали, оставляя следы. Нас было пятнадцать смелых. Развернув плакаты с лозунгами, перекрывая въезд, демонстранты растянулись колонной перед воротами на строительную площадку. Народ оживился, по шеренге прокатился гомон. Артём дал знак. Мы подняли плакаты. На ватманах написано: "Защитим любимый парк!", "Руки прочь от наследия предков!", "Остановите проклятую стройку!". Ощущалось общее волнение, носившееся в воздухе, будто вот-вот случится событие, которое перевернёт наши жизни. Многие из демонстрантов разделили неясное предчувствие. Хоть поначалу я счёл митинг лёгким развлечением, сейчас чувствовал важность этого дела. Толпа превратилась в единый организм, живший одними на всех эмоциями. Вокруг витало напряжение, какое обычно возникает перед грозой. Мы ждали разрешения этого конфликта.
В человеческом стаде царит полная вседозволенность. Вспомнились сюжеты, которые неоднократно показывали по телевизору. В сознании всплывали кадры из хроники. Массовые столкновения с полицейскими, слезоточивый газ, погромы. Власть народа, способная вершить судьбы государств. И вдруг я почувствовал такое волнение, какое испытывал, лишь когда вдохновенно писал повести. Сродни предвкушению чего-то неизведанного, словно открывалась дверь в новый мир.
Первыми пришли строители – молодые ребята из стран, некогда бывших в составе Советского Союза. Они принялись расталкивать нас, но мы, словно стойкие солдаты на поле брани, плотнее сомкнули ряды.
Журналисты с азартом снимали репортаж. Как надоедливые мухи кружили фотографы, щёлкая затворами фотоаппаратов. Люди узнают правду из теленовостей и свежего выпуска газеты.
Пришедшие строители были обескуражены тем, что не могли приступить к работе. Они не решались пробиваться сквозь толпу демонстрантов. Некоторые закурили в стороне, разговаривая на чужом языке о чём-то отвлечённом. Усатый мужчина средних лет в майке лимонного цвета и старых джинсах, видимо, исполнявший обязанности прораба, вышел вперёд.