Нет, холодно на бетонном полу ей не было, потому что нервы и нервные окончания ее были уже мертвы, как впрочем и сам мозг, во всяком случае та его часть, которая хранит воспоминания, цвета, запахи, эмоции и мысли, и активно используется при жизни.
И все, что испытывала она теперь был только голод, невыносимый и бесконечный, принуждавший перемещаться и действовать только с одной единственной целью отыскания средства его утоления, коим могла быть лишь живая и горячая человеческая плоть и кровь.
Когда судорога в теле прошла, ей захотелось вдохнуть воздух полной грудью и что есть силы закричать. Вероятно, это были какие-то еще не до конца утраченные рефлексы прежнего живого организма, которые сами по себе вовсе даже не являлись каким-то особенным признаком или показателем жизни. Ведь, как известно, у мертвых тоже некоторое время еще продолжают, к примеру, расти волосы и ногти. И это вовсе даже не доказывает, что мертвое тело живо.
Она медленно поднялась, расправилась и с силой дернула руками со скрюченными, готовыми хватать и рвать все живое пальцами, после чего резко замерла и прислушалась.
Все звуки для нее теперь были совсем не такими как прежде, хотя сравнивать ей сейчас, конечно же, уже было не с чем, ведь память ее к этому времени перестала существовать и окончательно стерлась. Звуки в ее восприятии были глухими и долгими, словно в резервуаре, заполненном водой. Зрение тоже было теперь совсем иным. Мир был тусклым и мутным, вероятно из-за помутневшей роговицы, и, конечно же, совершенно бесцветным, в оттенках только лишь черного и серого, начиная от относительно светлого и до самого темного из тонов.
Да и не нужны уже были ее мертвому телу другие цвета.
Радоваться цвету неба или восхищаться зеленью травы она все равно не имела возможности, да ей это и не надо было уже вовсе. А чтобы найти средство утоления голода вполне достаточно было только лишь наличия возможности отличать движущиеся, живые организмы, от таких же как и она сама, трупаков.
В помещении с бетонным полом было сумрачно и относительно тихо.
Вентиляционные решетки с тихим свистом сквозили воздухом. Свет сочился откуда-то из коридора через паутину трещин и сколов на стеклянной двери.
И где-то там, за разбитой дверью была добыча.