Жить с перспективой остаться в сих унылых краях на ПМЖ – это увольте, покорнейше вас благодарим. Ванильные сухарики конечно хорошо, спору нет, но без теплого сортира в наш просвещённый век, согласитесь, беда. Из культурного же досуга ежевечерние батлы доморощенных проповедников. На повестке неизменно качественные и временные аспекты грядущего переселения, причём один из проповедников по закону жанра встаёт на популистские рельсы и катит по ним на всех парах прямо в светлое будущее, которое не сегодня завтра наступит в виде переезда в престижнейшие районы нашего справедливо управляемого города. Другой же проповедник, являясь оппонентом первого, предлагает особо не обольщаться и со стоическим хладнокровием продолжать запасаться терпением. В последнем раунде или акте сего действа обязательно всеобщее примирительное чаепитие всё с теми же ванильными сухариками. Аплодисменты, занавес! А что, людям нравится!
Да, конечно, есть такой вариант, отнестись к постигшим вас жизненным невзгодам с известной долей юмора – метод работает, но отчасти. Быт заедает, заедает своей пещерной неприхотливостью. Мрак, мрак кромешный и мракобесие, а как зажжёшь свет на общей кухне, вскочив среди ночи покурить – тараканьи бега и сафари с валенком на перевес.
Другое дело досужей парой как-нибудь зайти сюда погулять, просто побродить по этим тенистым улочкам, особенно когда небо чистое и солнышко пробивается сквозь листву раскидистых лип, в которых оглушительно щебечут неугомонные воробьи. Вне всякого сомнения найдутся же любители подобных экзотических мест, кто способен разглядеть во всём этом особую привлекательность и даже красоту.
С завидным постоянством ходил сюда например один увлечённый джентльмен с фотокамерой в беспокойных руках, всё фотографировал, фотографировал, только вот сейчас что-то совсем пропал. Но было время случалось видеть его здесь довольно часто и не только погожим, ясным днем, но и в ненастье, и в ненастье любил он бывать и на Скобяной улице и на Шпинголетовой, любил пройтись по Абрикосовой свернуть на Виноградную, выйти на Петровско-Разумивской и даже отваживался заглянуть в печально известный переулок Кожевенный.
Сдвинутое набок крыльцо, алые гроздья рябины, ворона на ветке, стена из красного кирпича вся в загадочных письменах, фрагменты ампирного декора на облупившемся фасаде, ржавый гвоздь в заборе, дыра в асфальте, трещина в оконном стекле заклеенная скотчем, кленовый лист залипший на раме – ни один арт-объект не ускользал от пытливого объектива, всё подмечал выпукло-объективный глаз.