Однажды объективный глаз, в очередной раз погружаясь по своему обыкновению в дебри старого фонда, наткнулся на одну очень интересную стену, выкрашенную когда-то в жёлтый цвет. Теперь краска почти вся осыпалась. Чем же так заинтересовала эта стена, в первую очередь, конечно, самого фотографа, поскольку фотограф здесь главный и это он выбирает натуру, а не его верный друг фотоаппарат, каким бы выпуклотехнологичным он не был.
На стене кто-то не лишённый таланта нарисовал барышню в синем вотерпруфе, синем же капоре и с открытым зонтиком в правой руке, держась за который барышня как бы улетала, влекомая ветром. Такой вот стрит-арт, но не это самое интересное, стрит-артом ли нас удивишь, когда все стены в стрит-арте. В правом верхнем углу было небольшое почти квадратное единственное здесь окно, на всю стену всего одно окно, а в окне, что в первую очередь и привлекло внимание, сидел огромный, огненно-рыжий кот.
Пока человек кружил внизу, желая найти наиболее выгодный ракурс, кот флегматично наблюдал. Глаза кота не выражали ни любопытства ни вообще какой-либо заинтересованности. Он просто смотрел, но что удивительно, взгляд этого огромного рыжего кота обладал какой-то скрытой необъяснимой силой. Он привлекал, завораживал, безучастный ничего не выражающий взгляд. Всё это тогда показалось несколько странным.
Удовлетворив потребность увековечивать окружающую действительность, используя волшебство фотографии, человек оставил таки столь заинтересовавшую его стену и довольный пустился искать новую окружающую действительность, конечно воспринимая её исключительно как объективную реальность.
Как-то дней десять, двенадцать спустя, оказавшись в тех же самых местах, гуляя со своим фотоаппаратом по тихим улочкам, которые так любил, фотограф снова наткнулся на ту же жёлтую стену с улетающей барышней и с единственным окном в правом верхнем углу, а в окне он увидел всё того же рыжего кота так же как и тогда безучастно взирающего на него. «Ёшкин кот…» – единственное, что смог вымолвить человек и сделал ещё несколько снимков. Домой в тот день он вернулся в приподнятом настроении.
Вскоре разумеется он опять явился пред жёлтой стеной, убедился что барышня в синем капоре никуда не улетела, куда она денется, и рыжий кот так же как и прежде сидел у себя в окне и смотрел. Впечатлительный фотограф, к тому же, к несчастью склонный, к мистицизму, не сделав на сей раз ни одного снимка, поспешил удалиться. Чертовщина какая-то, Сюрреализм! Остаток дня человек решил провести печатлея с набережной лазоревые дали.