Лана протягивает ко мне руки, обнимает, все думаю, что Лане с ее любовью к объятьям стоило родиться коалой или ленивцем, черт знает. Лана утверждает, что в прошлой жизни была актрисой и любовницей какого-то политического лидера, но если Лана влюбляется – у нее это каждый раз по-настоящему.
Во мне собралось, оказывается, столько притворства, что думать об этом невыносимо, я слышу ее негромкое бормотание, – Ну иди сюда.
Ее волосы темные, густые, их так много, в детстве всегда хотела волосы как у Ланы, смелость как у Ланы, сейчас не хочу ничего кроме собственной жизни, кроме той жизни, что начинается за пределами кабинетов школы, жизнь, в которую я бесстрашно проваливаюсь, где мы с ним остаемся одни. Лану люблю от этого не меньше, за хитрый зеленый прищур и за то, как с ней легко. За Лану.
Лана гладит меня по голове, не обещает, что все будет хорошо. Потому что хорошо, конечно, ничего не будет.
Мы с ней обе смеемся. За секунду от того, чтобы провалиться в очередную бездну, только и остается, что смеяться.
Рядом она остается все равно. Я люблю ее безумно.
А любовь, знаете, иначе как прекрасным или ужасным чувством и не называют.
Я просыпаюсь в Доме на краю света и про себя успеваю только сонно удивиться, что действительно уснула и действительно пережила эту ночь. Господи, потягиваюсь сонно, настойчиво вибрирующий телефон умудряюсь найти далеко не с первого раза. Бабушкин пиджак все еще теплый, я в нем так и уснула, бабушкин пиджак все еще греет, вот только пахнет уже мной. Разочарования скрыть не получается. Я в последнее время особенно плоха в том, чтобы что-то скрывать. К телефону я подхожу одновременно с тем, как начинаю спешно стаскивать с себя пиджак, Альбы не осталось в еще одном предмете, Альбы не осталось еще в одном месте. Я чувствую себя виноватой, будто одним своим присутствием испортила эту вещь. Одного моего прикосновения оказалось достаточно, чтобы все пошло наперекосяк. Я скучаю по ней невыносимо.
Все в моей жизни, что сейчас связано с Альбой – тот же песок, утекает сквозь пальцы. Это болезненное ощущение, которое селится, кажется, сразу в моих костях, и я не могу от него избавиться, что бы ни делала.
Ее голос в телефоне – история о чудовищном недовольстве, на мое сонное «Да?», Лана взрывается кусачим: – Ты до сих пор спишь?