–Прикручена она, надо шурупы отдать.
Как раз в это время в каюту вошли, сопровождаемые Евсеевым, два молодых пограничника с сумкой, из которой торчали ручки отверток и плоскогубцев. В каюте сразу стало тесно. Евсеев протиснулся между присевшим Воробьевым и токарем и сел на диван. Пограничники остались стоять у двери.
– Ну, что, бойцы – бодро сказал Воробьев – один вскрывает потолок – он указал на два листа, слегка отличающихся от других цветовой гаммой, – другой освобождает от винтов эту подставку.
Воробьев выпрямился, освобождая место для пограничника. Если бы в это время он взглянул на своего коллегу, кто знает, как дальше бы развивались события. Но в это время он командовал действиями погранцов и был настолько увлечен этим, что не обращал ни на кого внимания. Азарт охотника притупил внимание.
Евсеев же сидел удивленный и даже озадаченный, глядя на открытый рундук. Константиныч успел увидеть изменение выражения лица пожилого таможенника и практически сразу понял, что он раскрыт. Но потом лицо Евсеева приняло свое прежнее благодушно – безразличное выражение, и оставалось таким до конца обыска.
А обыск был настоящий. Неумелые руки пограничников просто разгромили каюту. Токарь сидел и с сожалением смотрел на разрушенный подволок и разобранный низ рундука. Четыре ящика стола были вынуты из своих гнезд, причем штормовые крепления были выломаны, а не откручены. Правда, диван все же решили не разбирать – Евсеев вдруг сказал Воробьеву:
– Брось ты, нет там ничего, и так уж мужику полный разор устроили!
Да надо сказать, что и Воробьев уже свой задор порядком растерял.
– Наверное, в «Машине» спрятал – подумал он безнадежно.
– Где грузиться будете – спросил он токаря.
–Сначала на 26- ом, потом в Цигламени- думая о другом ответил Константиныч. Он размышлял о возможных действиях, которые предпримет старый таможенник, и, пока, не видел для себя положительного выхода. Но если бы он сейчас заглянул в голову Евсеева, он бы увидел, как его мозг мысленно переворачивает страницы таможенных правил, и не находит основания для изъятия этой так называемой «Контрабанды». Правда, надо отдать ему должное, он и не собирался предъявлять какие-либо претензии к моряку:
– Подумаешь, озолотился, Бедолага -,
Но ему стало просто интересно, а как же за это можно прихватить по закону. Тем временем Воробьев приказал пограничникам сворачиваться, прикидывая, кто из таможенников сегодня дежурит на Проходной 26 лесозавода.