Начнём с того, что весь его вид источал респектабельность. Причём настоящую, а не показную. Распахнутое верблюжье пальто, дорогой пуловер, рубашка от топового бренда, брюки, судя по всему, от него же, ботинки из крокодиловой кожи. На запястье левой руки часы – настоящие швейцарские, за бог знает сколько у.е. На носу очки в несколько старомодной, но очень дорогой оправе, в зубах трубка, видимо, стоящая побольше моей машины. Сам он был не то чтобы дороден, скорее чуть-чуть полноват, причём даже этим он лишь подчёркивал свою респектабельность. И очень умные глаза за стёклами очков, которые смотрели на меня. Сзади, что неудивительно, – бодигард. Всего один, но тоже с налётом респектабельности.
– Что, не признал меня? – улыбнувшись всеми своими белоснежными зубами, спросил он и назвал меня моим школьным прозвищем.
Вот тут я, признаться, офигел окончательно. На ум мне пришёл только один человек, примерно подходящий под антропометрические данные моего собеседника. Но весь мой разум отказывался в это верить. Пухлый (а кто же ещё это мог быть!) ну просто не мог стать таким. Не мог, и всё тут! Ибо кто ещё мог по выдающейся, я бы даже сказал, вызывающей своей рассеянности засунуть бутерброд с маслом в один пакет с кедами?! Или случайно прийти в школу вместо брюк от формы в кальсонах… Его даже не особо били, потому что бить такое чучело даже неинтересно. А уж школьники, в том числе (а может, и прежде всего) советские, понимали толк в чморении такого рода лузеров! И вот он собственной персоной стоит передо мной в аэропорту Шарля де Голля города-героя Парижа и выглядит бог знает на сколько миллионов!
Я давно уже утратил связь со своим классом, тем более что поучиться я успел не только с ними. Другое дело, что с ними я учился дольше всего. Желания поддерживать связь с ними, как это стало модно в последние годы, у меня почему-то не было никакого. Болезнью «Одноклассники» и прочими «Фейсбуками» я так и не заболел, о чём ничуть не жалею. Правда, пару лет назад мне звонила Ленка, сидевшая какое-то время со мной за одной партой, и приглашала на встречу класса. Ещё она, кажется, пыталась что-то мне рассказать про свою нынешнюю жизнь, но, кроме того, что она работает в основном тамадой, я так ничего и не запомнил. Да и то лишь потому, что представить её себе в этом качестве, исходя из школьных воспоминаний, не мог никак. Я тогда отговорился как-то, и то мероприятие проигнорировал. Кажется, мне действительно надо было дописать роман для «ЭКСМО», да и тогдашняя моя пассия Наташка хотела вытащить меня в Амстердам. Там мы, кстати, тогда разругались и по возвращении расстались…