– Совсем не знак бездушья молчаливость.
– Гремит лишь то, что пусто изнутри[16], – ответил офицер. – Давно ждём вас.
– О, эти русские дороги! – посетовал Ирвин и, помогая Анастасии забраться в лодку, пояснил: – Леди со мной.
– Вёсла на воду! – скомандовал, наконец, офицер скучающим матросам.
Шлюпка причалила к кораблю, пассажиры по штормтрапу поднялись на борт, где их встретил капитан.
– Майкл! – раскинув руки, удивлённо воскликнул Ирвин-старший.
– Отец!
Капитан фрегата и дипломат обнялись, радуясь такой неожиданной встрече.
– Удивительная вещь – судьба. Рад, очень рад!
– Я тоже очень рад, отец. А кто эта молодая леди?
– Это невеста капитана Питера. Того юноши, что квартировал у нас пару лет назад.
– Невеста Пита? А где же он сам?
– С ним случилось несчастье. Его арестовали в Константинополе.
– Бог мой! За что?
– Говорят, он хотел расплатиться фальшивыми монетами. Ему наверняка их подложили. Мисс Анастасия хочет выкупить его на свободу.
– В таком случае, мы должны помочь ей.
– Да, я постараюсь добиться аудиенции с великим визирем и замолвлю слово за капитана Пита.
Петруша остановился.
– Куда вы меня ведёте? Мой корабль не здесь!
Но старший янычар вынул из ножен шамшир[17], а трое других угрожающе подняли вверх топоры. С галеры на причал был перекинут трап, конвоиры подвели к нему Петрушу и, подталкивая в спину древками топоров, заставили подняться на борт. Там их встретили несколько турок. Они разглядывали Петрушу, одобрительно кивали головами и шумно разговаривали на своём языке. Старший из турок что-то сказал янычарам, и один из них разрезал верёвку, которой были связаны Петрушины руки.
– Зачем вы меня сюда привели? Это не мой корабль! Вы должны отвести меня на «Крепость»!
Петруша повернулся к трапу, чтобы сойти с палубы, но янычары преградили ему путь топорами. Тогда он размахнулся и ударил в челюсть старшего янычара. Тот не удержался на ногах, перевалился через фальшборт[18] и упал в воду в просвет между галерой и пристанью. Двое янычар поспешили ему на помощь, а Петруша почувствовал, как сзади что-то просвистело и резко обожгло его спину. Обернувшись, он понял, что один из турок ударил его плетью. Едва Петруша замахнулся на обидчика кулаком, как плеть хлестнула его наискось по лицу. В глазах стало красно, кровь потекла со лба. Следующий удар плетью пришёлся по груди, разорвав при этом рубаху. Четверо турок заломили ему за спину руки и затолкали в трюм.