Ностальжи. О времени, о жизни, о судьбе. Том I - страница 2

Шрифт
Интервал


Думаю, что мне крупно повезло по сравнению со многими моими сверстниками. Я журналист, и за моими плечами уже пять десятков лет практической литературной работы. Мне приходилось много писать о самых разных людях, и я давно убеждён, что жизненный путь исключительно каждого человека достоин художественного воплощения в любом из литературных жанров – в повести ли, в романе, в рассказе или в газетном очерке. И такое повествование, несомненно, будет интересным для многих, потому что в судьбе любого человека, как листок древнего папоротника в угольном пласте, отпечатывается время, в которое он жил. А это уже история. Пусть маленький её фрагмент, но это всё-таки частичка всемирной нашей истории – история одного человека в большой истории всего Человечества.

Но вот какая странность: в такие минуты пристального «заглядывания» в собственное прошлое, так или иначе, но всё-таки кровно связанное с прошлым твоей страны, ты почему-то чувствуешь себя особенно одиноким на нашем перенаселённом земном шарике. И эта мелодия Нино Рота из гениального фильма «Крёстный отец» каждый раз снова и снова будоражит душу, вызывая образы и картины из прошлого, когда мы сами были ещё молоды и красивы, когда мы были ещё нужны не только самим себе, как сейчас – уже на пороге Вечности. Поэтому зачину своей повести о времени, о жизни, о судьбе, если мне удастся её благополучно завершить, я решил дать имя этой лиричной и пронзительно ностальгической мелодии, которая серебряной флейтой давно уже звучит в моём сердце, подвигая к исполнению задуманного творческого проекта. И сама она, волшебная и светлая, пусть станет своеобразным эпиграфом всего моего повествования.

Я сделаю это, даже не претендуя на чьё-либо признание. Потому что я всего лишь одинокий пастух собственных воспоминаний и размышлений о них. Как, наверное, каждый на склоне своих лет.

Да поможет мне Бог…

Часть первая

Любая дорога начинается с первого шага…

Письмо первое

Корни рода моего

1

Как-то моя супруга Ирина Васильевна, до замужества Бызова (кстати, единственная и другой не будет никогда, что довольно странно по нынешним временам), рассказала о случае, происшедшем с её знакомой, довольно пожилой женщиной где-то в очень далёком от Москвы дальневосточном посёлке Лучегорск – тогда мы там ещё и сами жили. Оказалось, что она стала свидетельницей, как хорошо и мне знакомая Тамара Германовна Сергеева, интеллигентная и всегда исключительно доброжелательная по отношению ко всем людям женщина, проработавшая много лет до ухода на пенсию учительницей, а потом и заведующей отделом писем районной газеты «Победа», принесла в районную библиотеку часть книг из собственного домашнего собрания: дети выросли и разъехались, и книги эти, очень почитаемые в семье в прошлом, оказались уже невостребованными. Вот и решила старая женщина подарить их местной библиотеке – мол, пусть хоть другие их читают и радуются встрече с хорошими и мудрыми друзьями в незатейливых простеньких обложках. Однако заведующая библиотекой, молодящаяся сорокалетняя женщина, естественно, с дипломом о высшем культуроведческом образовании, отказалась принять этот бескорыстный дар. Взяв из сумки двумя пальчиками наугад одну из книг, она скривила губки бантиком и со снисходительной усмешкой изрекла нравоучительно: