«А у нас в эту пору все солнцем пожжет, степь пожелтеет», – вспоминает она, и сердце нет-нет да и затоскует по скудной, но милой и родной сторонке. А с завода уехать не хочется.
Запоют девушки плясовую, и выступит Настя, выйдет в круг, разведет концы платка, и уж все взоры на ней.
Заводским парням понравилась Настасья. Они приносили ей гостинцы, звали погулять. Настасья гостинцев не брала, от подруг не отходила. Парни играли ей на балалайках, выбирали в хороводах.
– Ты еще на заводе поживешь – тебе от наших парней отбою не будет, – насмешливо говорили ей подружки.
– У нас женихов отбиваешь, лучше поезжай к себе в степь, – полушутя говорила маленькая, пухленькая Олюшка Залавина.
– А что это звенит? – вдруг насторожившись, спрашивала Настя.
– Это кричный молот бьет. Да разве ты не знаешь?
– Да тот раз будто не так бил.
– Тогда мастер не тот работал. Каждый по-своему! Это Гурьян Гурьяныч робит.
– Посмотреть бы!..
– Эка невидаль!
– В заводе дым, копоть, окалина.
– Я в степи жила, кроме киргизов и верблюдов, ничего не видела.
– Хочешь, так ступай на завод робить. У нас есть девки-коногоны.
– В заводе не робила, так любо тебе. А ты бы по-нашему с тачкой… Мы гоняли!
– Слава богу, что вырвались!
– При крепостном бы век скоротали в этом заводе.
В пруду поднимали воду. Плотину закрыли. От сливного моста Белая текла слабым ручьем. Из-под воды выступили камни.
Под вечер, в праздник, под скалами, у самой дороги, рассевшись на траве и на камнях, парни играли на бандурках и горланили песню.
– Ах, как тонко Мишутка выводит! – восхищалась Оленька. – Он у нас в церкви поет.
– Пойдемте к нам, девушки, – звали парни. У них наверху составился свой хор.
– А Мишка нравится тебе? – спрашивала Оля у Настасьи.
– Нет!
– И все ей не нравятся!
Подруги пошли вниз к мосту.
– Так не люб тебе Мишка? – допытывалась Олюшка.
– Нет, не люб, – отвечала Настя. – А вот это кто идет?
– Это с кричных…
– Твой жених идет! – с насмешкой крикнула Ольга, и девушки бросились врассыпную.
– Берегись его! Это Гурьян Гурьяныч, сейчас забалует… – закричали они Насте.
С моста в гору брел черный от копоти темно-русый лохматый мужик богатырского вида, в рваной, прожженной одежде.
Настя не побежала. Она искоса улыбнулась, глядя на заводского мастера. Тот раскрыл глаза широко, сверля ее взором, а она, закрывшись краешком платочка, вдруг прыснула со смеху. Лохматый молодой богатырь, пройдя несколько шагов, остановился и оглянулся назад.