– А Белка-т на нашего Серегея глаз
положила! – отметил Чифаня, когда хозяйка отплыла по
хозяйственным надобностям.
– Ты давай, Серегей, не теряйся! –
деловито сказал Сычок. – Баба справна, все при ей. Вдова, да не
нища. Слы, Мыш, а давай мы его женим!
– А ты у него самого спроси! –
фыркнул Мыш. – Хочет он женихаться к Белке?
– А чево? – удивился новгородец. –
Серегей! Ты глянь, какая баба! – Сычок, раскинув руки,
обозначил Белкины габариты. – Ну не молодушка, зато пива твоего
любимого у ней – хоть залейся. Ну и нам, конешно, чего-нибудь
перепадет. Женись, Серегей! Тут и думать нечего!
– Вот сам и женись! – отрезал
Сергей. – На бочке с медом твоим любимым!
– Да она ж за меня не пойдет! –
совершенно серьезно возразил Сычок. – Я ж Любимов закуп.
– Так откупись, – посоветовал Духарев. –
Занять?
– Да есть у меня! – отмахнулся
Сычок. – Че я, дурной, откупаться? Меня ж Любим враз со двора
погонит. Так, Чифаня?
– Это точно, – согласился Любимов
внук.
– А тебе она не откажет, – продолжал
напирать новгородец, которому идея халявной выпивки понравилась
необычайно. – Ты парень видный!
Тут он был прав. Теперь Серегу уже никто не
счел бы голытьбой. Прикинут он даже получше Чифани, ростом и
плечами и раньше был не обижен, да и лицом, по местным меркам,
вполне стал пригож, когда оброс светлой бородкой и сменил питерский
синевато-зеленоватый цвет физиономии на здоровый торжковский
румянец.
Сычок между тем продолжал описывать
несравненные преимущества женитьбы на хозяйке харчевни. Когда он по
третьему кругу принялся восхвалять достоинства здешних подвалов,
Серега не выдержал.
– Все! Достал! – зарычал он. – Еще
слово – и в глаз, понял?
Сычок моментально заткнулся, поглядев
опасливо на Серегин сжатый кулак.
С
кулаком этим Сычок был знаком достаточно близко и продолжать
знакомство в условиях приятного отдыха совершенно не
желал.
Через некоторое время к ним за стол подсела
компания Чифаниных приятелей во главе с пушным добытчиком Шубкой.
Шубка активно сколачивал ватажку, чтобы, как только подморозит,
двинуться в некие Черные Мхи – на охотничий промысел. Собственно,
ватажку он уже почти собрал. Осталась мелочь – раздобыть денег на
припасы и снаряжение. Будущие ватажники – парни бравые, но, увы, в
основном пришлые, безденежные. Сейчас половина этих парней
трудилась на Чифанина деда – за кормежку и мелкую – не разбогатеешь
– поденную плату. Промысловый инвентарь тоже можно было взять у
Чифанина деда, в кредит, но – за третью долю. А третью долю Шубке и
остальным было жалко. Вот ежели бы сам Чифаня с ними пошел,
глядишь, Любим сделал бы скидку. По мере уменьшения количества меда
планы ватажки становились все грандиознее.