В зале раздались смешки.
– Но сегодня я, в прямом эфире шоу «Вечер с Иваном Угольниковым», опровергну это.
Продолжительные аплодисменты, переходящие чуть ли не в овации.
– Все дело не в книге, а в ее авторе. Всеволод Черногорский, прежде чем покончить жизнь самоубийством, был, скажем так, очень неординарной личностью, эксцентричной, а может быть и просто сумасшедшим. Насколько мне известно, он являлся сатанистом, посещал черные мессы, считался даже чем-то вроде мага или колдуна. А еще в своих многочисленных интервью Всеволод не раз повторял, что ненавидит тех людей, которые заглядывают в конец книги, не дочитав ее до конца.
Возможно, что Черногорский наложил на свой роман «Проклятье Сатаны» какое-то заклятье. Но я во все это не верю. И сейчас, прямо на ваших глазах, дорогие зрители, мы опровергнем эти дурацкие слухи и домыслы.
Ведущий стал листать книгу, а в зале наступило напряженное молчание.
– Здесь хорошие иллюстрации, – заметил он. – Не поймите меня неправильно, понравятся они только извращенцу, например, тут целуются две обнаженные девушки на фоне статуи человекоподобного козла. Но нарисовано все просто отлично. А теперь хватит тянуть кота за одно место, заглянем сразу в конец!
Зал затаил дыхание.
«Ты умрешь!» – гласила кроваво-красная надпись прямо посередине листа.
– Да, действительно, здесь написано: «Ты умрешь!», – ведущий развернул книгу к залу и камерам. – Интересно, сколько же мне осталось жить? – Угольников улыбнулся.
Зал засмеялся.
Большая лампа освещения заискрила, ярко вспыхнула, потухла, после чего обрушилась на ведущего, раскроив ему череп. От искр в зале начался пожар, который быстро распространился по всему помещению. Никто из зрителей не выжил. Те же, кто смотрел передачу по телевизору, тоже погибли.
«Ты умрешь!» – если ты, читатель, заглянул в конец, не прочитав перед этим весь рассказ.
«Ты будешь жить!» – если ты, читатель, прочитал рассказ от начала и до конца.
Когда-то цветы были яркими
Антон Филипович
Надрывным стоном приветствовал обветшалый стальной мост редких путников. Двое. Мужчина средних лет, который был почти уверен, что его зовут Айзек, и девочка в чёрном платьице с игрушечными кошачьими ушками на голове. Джен. Именно так она представлялась Айзеку всякий раз, когда он начинал забывать.
Серый асфальт под ногами, ветер в кронах мёртвых деревьев, призрачная тишина увязшего в безмятежности мира. Тень ещё не пришла сюда, но он уже тщательно подготовился к свиданию. Нарядился. Всё как она любит.