Я смешалась, не знала, как поступить, и поздоровалась с женщиной кивком головы.
Его мать (я как-то сразу поняла, что это мать, а не тетка, по большому внешнему сходству) вынужденно кивнула мне в ответ, сказала сыну «только быстро» и недовольная села обратно в машину.
Он рассказал взволнованно:
– Представляешь, только ты уехала, и заявилась мать, в страхе за мое здоровье.
Наша единственная встреча с его матерью вышла очень неприятной для меня.
Всё же он сказал:
– Жди, я сейчас приду, – и уехал.
Вернулся он минут через двадцать, сказав, что ему пришлось стукнуть кулаком по столу. Проще было пригласить меня с собой и представить родне, я считала, что у него были основания так поступить, но думала так одна я.
Ефим был худой, весь замученный, и не время было мне что-то требовать. Он пообещал приехать ко мне летом, так как разлука почти в полтора месяца казалась мне (я думала и ему) очень долгой. Мы обнялись и расстались. Чмокнув его на прощание дежурным вокзальным поцелуем, я решительно, не оглядываясь, как я всегда делала при расставаниях с близкими, чтобы не тянуть резину и не плакать, ушла вдоль набережной и даже не знала, смотрел он мне вслед или нет.
Это было наше последнее свидание, когда мне казалось, что я счастлива, и у нас всё хорошо.
Радостная, уверенная в его и своих чувствах, с надеждой на скорую встречу, сидела я в купе поезда Москва-Батуми, поджав колени к подбородку, смотрела из окон вагона на простирающийся до самого горизонта морской простор и мысленно торопила локомотив. «Скорей, скорей, скорей, домой, домой» – звучало для меня в перестуке колес.
Бегом я пробежала квартал от железнодорожного вокзала до наших комнаток у Барабадзе10 и кинулась на шею своей бабульке, которая уже заждалась меня.
– Где же тебя черти носят, все глаза проглядела. Два дня ходила на вокзал встречать, а тебя всё нет и нет.
– Какие нежности при нашей бедности, – отшутилась я, целуя морщинистую щеку бабушки, – просто я один день погуляла по Москве, – и бабушка не уточняла подробности, к моему большому облегчению.
Батуми был пустой для меня, большинство моих товарищей-студентов были на ежегодных отработках в колхозах, и родители ждали их только в конце июля.
Осман11 встретился мне на улице и после радостных возгласов и поцелуев, сказал мне: