– Молодой человек, мы всё-таки не на экзамене, – ответил Русаков. – Как вас зовут?
– Альберт Лихушкин.
– Видите ли, Альберт, я всё-таки сомневаюсь, что разговоры о побеге из университета, суициде или чём-нибудь подобном считаются у вас нормой. И вы явно недооцениваете наши способности понять друг друга.
– В таком случае, ничего необычного в его поведении не было. Ни о побеге, ни о суициде он не говорил. Мы можем быть свободны? Уже звонок давно прозвенел.
– Подождите. Но если вы торопитесь, я вас не задерживаю. Что вам известно о связях Полякова с внешним миром? Родственники, друзья в городе, компании, в которых он проводил свободные от учёбы вечера? Возможно, он рассказывал или хотя бы намекал на проблемы дома?
– Мы ничего об этом не знаем, – твёрдо ответила Лена. В её тоне будто бы звучало добавление: «Разговор закончен».
– Он ничего нам не рассказывал, – поддержала её Марфа. – А мы не спрашивали.
– Почему же?
– Нам кажется, неприлично лезть с расспросами, если человек сам не хочет, – объяснила девушка.
– Да, больное любопытство – это не про нас, – добавила Нина.
– Это здравая позиция, – согласился Русаков. – Но я ведь и не спрашиваю о каких-то секретах. Всем людям свойственно рассказывать о своих увлечениях и интересоваться другими в рамках приличия.
– Никаких разговоров с Поляковым мы не вели, – отрезал Челноков.
– Он ничего нам не сообщал, – добавила Лена.
– Он был скрытный, – уточнил Лихушкин.
– Мне известно, что Поляков избегал больших компаний. Но тем не менее, быть может, кому-нибудь он всё-таки доверял?
– Нет, никому, – вновь выпалил Лихушкин. – Осмелюсь объяснить это интроверсией, усиленной асоциальной тенденцией и социопатией.
– Социофобией, – уточнил Масленников, вновь глянув на часы. – К сожалению, Терентий Гаврилович, мы вам плохие помощники. И не потому, что не хотим, а потому, что не можем. Поляков и в самом деле вёл уединённый образ жизни, обособленный от коллектива.
– Вы ошибаетесь…
– Викентий Масленников, староста группы.
– Да, Викентий, вы ошибаетесь. Вы всё-таки можете помочь мне и вашему товарищу.
– Вот только не надо, – буркнул Челноков. – Если честно, совсем не хочется ему помогать. Ему на нас плевать было.
Староста обжёг его строгим взглядом и даже попытался наступить ему на ногу под столом.
– У Полякова были конфликты с вами или другими студентами? – уцепился Русаков.