– Но ведь как-то… за державу обидно… как говорил знакомый нам политик, – тихо сказала Надежда, – земля ему пухом…
Партийцы загрустили…
За соседним столиком шел разговор о смысле жизни, о любви и справедливости…
– В суть жизни изначально закладывается способность жертвовать собой, то есть любовь! – говорил новосибирец Владимир.
– Жизнь без любви вообще невозможна! – послышался голос Валерия.
– Но любовь и справедливость – понятия часто несовместимые. Любовь во всем выделяет кого-то одного, а справедливость предполагает, что все равны, – рассуждал сибиряк.
– Валера, а почитай свои стихи, – попросила Раечка, – что-нибудь из новенького…
…Кто захочет узнать,
Как мы жили и чем,
Пусть откроет тетрадь
И начнет свой запев,
– продекламировал Валерий.
В кафе стало тихо: все прислушивались к голосу товарища…
– Издавать собираешься? – спросил Виктор Петрович.
– Не знаю еще, – неуверенно ответил начинающий поэт… Откуда-то донеслась песня:
…Таганка, все ночи полные огня,
Таганка, зачем сгубила ты меня…
– Для кого-то – Таганка, а для нас – Полтавка, – засмеялся Андрей, который состоял в партии всю свою сознательную жизнь.
Центральный штаб партии, с самого ее учреждения и по сей день, находился на улице Полтавской, или, как говорили партийцы, «на Полтавке». Даже газета, которую эпизодически выпускало это сообщество единомышленников, была ими любовно названа «Полтавкой»…
– «Полтавка, я твой бессменный арестант…» – поддержали, оживившись, друзья-соратники.
– Автор текста на нас не обидится? – спросил кто-то.
– Он нас простит, – ответили ему. – Мы же – со всем уважением…
Посидели еще немного. Звучала негромкая музыка, слышались знакомые, такие родные голоса друзей.
– Ой, ребята, как с вами хорошо! Но… пора на отдых, – сказала Надя, – завтра трудный день.
– Надежда Владимировна, ну давайте посидим еще немножко! – совсем по-детски заканючила Ирина.
– Пойдем, пойдем! Поздно уже! – тоном строгой мамаши возразила та.
– А что, Надя, в твоем отделении, я слышал, жесткая дисциплина? У тебя не забалуешь? Ты, демократка до мозга костей, практикуешь авторитарный стиль руководства? – смеясь, спросил Игорь.
– Ну и правильно, – поддержал Надежду Виктор Петрович, – мы – партия демократическая по идеологии, но внутри отделения не может быть никакой демократии! Иначе – разброд и шатания!