Наконец казаки загнали преследуемых ногайских всадников в топкое место в пойме реки. Ногайские кони, перебирая ногами в вязком придонном иле, беспомощно топтались на месте.
– Ба, да это ж ногаи! – спешиваясь, воскликнул один из казаков. – А чего бежали, молодцы? Поди, полные карманы золотых монет.
Ногайские послы, злобно зыркая своими узкими глазищами на ватагу казаков, стоявших сейчас на твердой земле и надсмехавшихся над ними, молили Аллаха дать им почетную смерть, дабы трусостью своей не осквернить себя.
– Да какие там золотые монеты, Иван, – рассмеялся казак Семка. – Ты погляди на них: кафтаны драны, морды чумазы, как есть из пекла появились, черти.
Казаки весело рассмеялись.
– Поди, у турецкого султана в батраках ходили.
На эти слова один из ногаев в красном кафтане и чалме с соколиным пером спрыгнул с коня и вышел на берег.
– Мы – послы ногайского хана! – гордо произнес он. – И имеем неприкосновенность от любого рода посягательств.
– Послы, – казаки вновь рассмеялись.
Ногай презрительно посмотрел на пеструю казачью толпу, сгрудившуюся на берегу, и сплюнул:
– Собаки, урус.
– Вяжите их, хлопцы! – прогремел звонкий казачий голос. – Пущай посол отведает нашего гостеприимства.
Ногаи выдернули из ножен свои кривые сабли, не желая сдаваться без боя. В ответ казаки направили на ногаев пищали.
– Опустите сабли, – приказал старший ногай своим людям. – Они еще пожалеют об этом.
– Ой, напужал, – рассмеялся Иван Кольцо. Он схватил главного ногая за грудки и злобно прохрипел ему в лицо: – Не бывало такого, чтобы вольный казак за ногая-собаку сожалел. А будешь дальше пасть открывать, утоплю в Волге, как пса бешеного.
Ногай испуганно попятился, кивая головой.
– То-то же… – Иван оттолкнул ногая к реке.
– Вылезайте, собаки! – крикнул он стоявшим по колени в воде остальным ногаям. – Чего шары раззявили?
Ногаи спрыгнули с коней и бросили сабли у ног казаков. Они стояли, сгрудившись, словно загнанные охотниками волки, и затравленно озираясь по сторонам.
– Мы еще встретимся, шайтан, – прошипел один из ногаев, протягивая запястья для веревки.
Он оглянулся, обшаривая взглядом бескрайний горизонт, но вокруг расстилалась лишь голая степь, покрытая высушенным ковылем, и плыли в небесах налитые свинцом облака.
Больше десяти лет прошло, как Иван Кольцо покинул свой родной хутор на обрывистом берегу Дона и присоединился к ватаге таких же отважных казаков, грабя ногайские караваны, волею судеб оказавшиеся у него на пути. Ехали молча, изредка оборачиваясь на ногаев, которым связали руки их же веревками.