– Сегодня без водки, – сердито пробурчал Мелен-тий. – Дел невпроворот.
– Сенька, сходи, у соседей купи гуся, – он положил на стол несколько медных монет. – С пшенной каши мы гостя на ноги не поднимем.
После обеда Марья помогла Ивану встать. Как ни странно, ноги слушались. Иван сделал несколько неуверенных шагов по горнице и с благодарностью посмотрел на девицу.
– Спасибо тебе, Марья.
Марья смутилась, но ответила:
– Даст Бог – сочтемся. Идем во двор.
Хозяйство в доме, где приютили казака, было не слишком большое, несколько коз, овец и с десяток куриц, которые вечно путались под ногами, отыскивая какие-то зерна в земле.
Иван вышел на двор еще шатающейся походкой. Марья была рядом. Он вдохнул полной грудью свежий и пьянящий воздух. Но воздух Москвы с ее дымящимися печами изб и боярских палатей был не такой, как на Яике и Волге. Иногда до его носа доносился запах паленой кожи и мяса.
Иван прошел по двору. Соседские мальчишки уже вовсю подсматривали за новым постояльцем в щели забора.
– Брысь бегом отсюда! – Иван погрозил мальчишкам кулаком.
– Сейчас по всей слободке разнесут весть, – добавила Марья.
– Ну а вам-то чего, – усмехнулся Иван, – чай, не беглый. Ну, погостил у царя, скоро домой, к своим, на Волгу.
Он заметил, как после этих его слов Марья как-то приуныла. За две недели, что девушка ухаживала за ним, она словно привязалась к этому чернобровому, статному и крепкому мужику.
Заметив перемену в ее настроении, Кольцо рассмеялся:
– Ну, ты чего, Марья. Влюбилась, поди? Не надо… – Он произнес это настолько серьезно, насколько можно вообще это было сказать.
– Привыкла я к тебе, Иван, – тихо произнесла она. – Тятька с братьями постоянно в делах, я все дни одна в доме. Поговорить и то не с кем.
Кольцо улыбнулся:
– Замуж тебе надо, красавица, пропадает красота девичья. А что я? Я казак, моя сила в сабле.
Иван снова рассмеялся. Он достал из-под пояса кожаный кошель, вытащив несколько монет, он протянул их девушке.
– На-ка вот, возьми за уход, купишь себе на ярмарке подарки.
Марья отрицательно покачала головой:
– Не надо, Иван.
Она развернулась и пошла в дом. Иван сел на крыльцо у дома:
– Вот так дела.
Ему уже не терпелось вернуться к атаману, к казакам, что стояли лагерем на Яике.
– Поспеть бы к сборам, – с печалью произнес он.
Ермак Тимофеевич не знает, что Ванька Кольцо жив. Весть о царском указе до атамана, конечно же, дошла. Именно он уговорил Ивана Кольцова идти в Москву, валяться в ногах у царя, вымаливая прощение. Не бывало такого на земле русской прежде, чтобы вольный казак в ногах валялся, да хоть у самого царя, да хоть у митрополита. Не такой он человек, Иван Кольцо. Наказ атамана он выполнил, но и чести своей не уронил. Едва головы не лишился. А царю головы рубить не привыкать.