– Возможно, она наверху, на чердаке, – сказала она.
– Боже, хоть бы так, – проговорила тихо София, выходя вслед за Никки на лестничную площадку.
Лестница на чердак была узкой, и им пришлось карабкаться по ней друг за другом. Никки остановилась перед дверью и на какое-то мгновение просто замерла, не в силах ни пошевелиться, ни вздохнуть. Так случалось каждый раз. Она хотела войти, но вместе с тем и не хотела. Любой, кто утверждал, что призраков не существует, очевидно, не терял ребенка. Ведь правда заключалась в том, что призраки повсюду. Они были там, в криках и плаче, которые наполняли воздух каждый раз, как ты проходил мимо детской площадки. Они были в улыбках и смехе чужих детей. Они жили в тысячах воспоминаний, маленьких и больших. Именно там их кружило вокруг нее больше всего, они разбивали ее сердце и рвали душу.
София положила руку ей на плечо, чтобы подбодрить, и это помогло сдвинуться с места. Она толкнула дверь и увидела Беллу сидящей на кровати и крепко прижимающей к груди мистера счастливчика. Планшет лежал на подушке подле нее. Она выглядела потерянной и одинокой, отрезанной и брошенной на волю судьбы в большой плохой мир, который украл ее сестру. Без единого слова Никки вошла в комнату, оставив Софию переминаться с ноги на ногу в дверях. Белла не подняла взгляда, когда она подошла. И не отреагировала, когда Никки села рядом и притянула ее к себе. Тело Беллы было расслабленным и безвольным, как у соломенной куклы.
– Я знаю, милая, – прошептала Никки ей на ухо, – я тоже по ней скучаю.
Только теперь подступили слезы, безмолвные слезы, которые, казалось, будут литься вечно. Белла плакала так, словно оплакивала свою сестру в первый, а не в тысячный раз. Ее маленькое тело тряслось, и единственное, чего желала Никки, это забрать ее боль. Но она не могла этого сделать. Она могла лишь быть с ней. Этого ни в малейшей степени не было достаточно, но ничего другого ей не оставалось.
Спальня не изменилась со времени несчастного случая. Обе постельки были аккуратно застелены и накрыты покрывалами с диснеевскими принцессами, на подушках были соответствующие наволочки. Принадлежавший Грейс мистер счастливчик сидел на ее подушке. В те дни, когда они купили девочкам эти мягкие игрушки, Никки постоянно их путала. Теперь этого не происходило. Счастливчик Беллы был выцветшим и потертым, счастливчик Грейс был все того же кислотного желтого цвета, какого был при покупке, застывший во времени, как все остальное здесь.