– Григорий Петрович.
– Есть.
Рапортую и встаю по стойке смирно. Сердце вот-вот выскочит из груди. Все. Это конец. Я пенсионер. Я отработанный экземпляр.
– Вы – наш ценный сотрудник. Настоящий профессионал. И нам бы хотелось, чтобы должность инструктора заняли именно вы.
Я знаю, что не должен расстраиваться.
Нас к такому готовили.
Знаю, что теперь альтернатива для меня – гражданские перелеты. Но как мне, дважды герою страны, капитану, оставить дело своей жизни? Как мне оставить смысл моего существования? У меня же есть мечта.
Все еще есть.
– Есть.
Впервые в своей жизни я возвращаюсь домой настолько разбитым и изможденным. Тренированное тело сопротивляется, ноги отказываются идти, слезы отказываются перестать капать, а мозг не собирается принимать тот факт, что я так и не смог проститься со своим космосом. Мне не дали. Не позволили. И никогда уже не позволят.
Человек ко всему привыкает.
Факт.
Нас к такому готовили.
Смог привыкнуть и я. Смог, но не до конца.
С тех пор не могу смотреть в ночное небо. Не могу. Поднять глаза на звезды, где сейчас трудятся мои коллеги. Трудятся, парят в объятиях космоса. А я здесь, внизу. Прячу от них глаза, бесполезный.
Когда тебе говорят, что с этого дня ты инструктор, в голове звенит лишь одна мысль – списали. Теперь я буду день ото дня готовить молодых парней и завидовать. Черной завистью завидовать.
Когда тебе говорят, что теперь ты инструктор, ты не можешь представить, что бывают фразы похуже.
А они бывают.
– Григорий Петрович, вот, ваш новый «курсант».
В кабинет заходит парень. С виду горький, совсем зеленый. Лет двадцать, максимум двадцать пять. Он улыбается, смотрит довольный по сторонам. Тощий, бледный, с дурацкой разноцветной прической. Сначала кажется, что парень разговаривает сам с собой, но присмотревшись, становится понятно, что он кривляется перед телефоном.
Парень отвлекается, прячет телефон за спину и оборачивается к сопровождающим.
– Эй ты! А ну отойди! Ты совсем что ли? Я кому сказал? В кадре должен быть только я. Куда лезешь? Предупредил же. Отойди еще! Минимум на пять метров! Живо!
Наглец пренебрежительно отворачивается и бурчит: «Что за люди? Тупые что ли?»
– Я здесь плачу такие бабки. А вы не в состоянии запомнить, что в кадре могу появляться только я.
Парень вновь улыбается, подносит телефон к лицу.