Видимо, так сошлись звёзды. Видимо, Подобедов был прав. Когда Багирино тело победило мусор в её голове, этот мальчик просто оказался рядом. И как написал бы Аверченко, у них «всё заверте…»
Как все восточно-южные женщины, Багира быстро поправилась и от этого стала казаться короче – в смысле, ниже. Короче, из всего вышесказанного ниже следует: смысла в наших отношениях не было никакого.
Но красота была. И упоенье было.
Барыковские страсти
Июль 1989-го года. Мобильников ещё нет. СССР ещё есть. Я путешествую на теплоходе «Зосима Шашков», населённом работниками МИДа на отдыхе.
Разумеется, я не работник МИДа. Я – в составе бригады артистов: один разговорник, одна оперная певица, два диск-жокея и два барда, постарше и помоложе. Я – помоложе.
Мы приезжаем в Питер, тогда ещё именуемый Ленинградом. Туманное утро. У меня полный карман 15-копеечных монет. Я горю желанием обзвонить всех знакомых.
На дебаркадере – междугородный аппарат.
Первым я набираю Её номер в коммуналке и слушаю длинные гудки. Первая пятнашка проваливается и…
– Алло… – говорит задумчивый голос молодого мужчины.
– Алё? – кричу я, сгорая от нетерпения, – А можно Свету?
– А её сейчас нет… – задумчивым эхом отвечает мужчина. – Что-нибудь передать?
Что-то в его тоне меня настораживает. Последний вопрос он произнёс так обыденно, что это начинает смутно волновать…
Автомат глотает вторую «пятнашку».
– А это кто? – спрашиваю я умирающим под шёпот волн голосом.
– А это… муж… – отвечает волшебное эхо.
– Простите, чей… муж?
– Светы…
– Домбровской?
– Домбровской. А вы кто?
Автомат глотает третью «пятнашку»…
В самом деле – а я кто?
Я повесил трубку, и разговор, только что бывший в настоящем времени, тут же провалился в прошлое.
Весь мой организм трепетал вразнобой с гудящим дебаркадером. Слов не было. Одно сплошное оцепененье.
«Ни фига себе!» – подсказало слова ёкнувшее сердце.
«Ни фига себе…» – согласился шокированный мозг.
И это «ни фига себе» поплыло, расплываясь волнами по влажной атмосфере притихшей утренней Северной Венеции – в смысле, Ленинграда, которому вот-вот предстояло снова стать Санктъ-Петербургом…
Хотя, собственно, поводов впадать в шок, а тем более в трепет, особенно и не было. Ну, муж и муж.
Может быть у человека, в самом деле, муж?
Вполне.
Да, Света не говорила, что он у неё есть.