Да, что характерно – и ни облачка.
Значительно позже, ознакомившись со статистикой в Интернете, я был неприятно удивлён: в Италии, к примеру, чуть ли 270 солнечных дней, а в России, наоборот – чуть ли не 300 пасмурных. Сама погода воспитывает в нас нашу грусть.
Но только не в Крыму. И только не в том 88-м году.
Вспоминая тот день, я словно снова облизываю солёные от морской соли губы и благодушно шелещу:
– Алушта, солнце моё! А вот и я…
Английский юмор от Шуры Шмурнова
Шура сейчас известный футбольный комментатор, а на первом курсе был в нашей группе комсоргом.
И большинство за что-то Шуру активно невзлюбило.
Возможно, инстинктивно чувствовало, что он здесь, в техническом вузе, немножко чужой.
Да он этого и не скрывал. Немножко снобил, бывал высокомерен. Заявлял, что на МАИ образование завершать не собирается. Метил, кажется, в МГИМО или в ИнЯз.
Короче, Шуру довольно быстро с должности комсорга свергли.
А он и не особенно расстроился.
Шура впервые познакомил меня с запрещёнными песнями Галича и фольклорной песней про засекреченного физика.
Слуха у него практически не было, голоса тоже, но желание горело.
Но не меньше песен запомнились его английские анекдоты.
Не знаю, откуда он их брал – может, из английских журналов. Может, и сам выдумывал.
Как-то по телику один из артистов рассказал Шурин анекдот, но изложил его крайне вульгарно и невнятно.
Попытаюсь исправить ошибку.
Итак, Лондон, вечер. Сэр Джон у себя в кабинете читает вечернюю «Таймс». Входит сэр Гарри:
– Ваша жена дома, сэр Джон?
– Дома, сэр Гарри, у себя наверху.
Сэр Гарри снимает макинтош, вешает зонтик и по скрипучей лестнице поднимается наверх…
Утро. Сэр Джон у себя в кабинете читает утреннюю «Таймс». По лестнице спускается сэр Гарри. Он надевает свой макинтош, берёт зонтик и задумчиво говорит:
– Ваша жена была сегодня довольно холодна, сэр Джон.
– Да, сэр Гарри, – отвечает сэр Джон, не отрываясь от газеты. – Она и при жизни не отличалась особым темпераментом…
Артистка
Хмурый 85-й. Или хмурый 86-й.
Я – в компании угрюмо сосредоточенных каэспэшников.
Мы не просто поём бардовские песни.
Мы поём их с ненавистью к эстраде.
Мы тем самым клянёмся друг другу в нашем общем деле.
И ужасно горды собой.
Наш вождь, вечный студент Женька Меренков из соседней комнаты, чтоб не пропали ноябрьские праздники, потащил нас в Ленинград. В Ленинграде у Женьки брат, он работает дворником и за это имеет отдельную квартирку в полуподвале.