— А... а как же...
— Ну вот и посмотришь, как. Если я вас с Йоргу
правильно понял, до осени у тебя времечко есть поразмыслить.
А там, глядишь, батька спохватится, материна
родня снова в силу войдет, или дядька отыщется, прибавил Симеон про
себя. Пропадет парнишка в Австрии, жалко.
— Эй, капитан! — позвал Гицэ от рогатки. —
Наша грека едет!
По дороге скрипела знакомая телега, как обычно
доверху груженая подсолнухами. Возница улыбался, махал смуглой
рукой — на заставе его прекрасно знали.
— Ого! — восторженно ахнул Штефан у локтя, и
Симеон не сразу понял, что его так восхитило. Но мальчишка ткнул
пальцем в телегу. — Я и забыл, до чего тут подсолнухи
здоровенные!
Симеон невольно рассмеялся, поднимаясь и
направляясь к телеге, возле которой Йоргу уже занимался
рукопожатиями с соотечественником.
— О прошлом годе уродились, да!
— А на кой черт ему прошлогодние подсолнухи? —
спросил Штефан, почти бегом сбегая со склона вслед за ним.
Симеон только плечами пожал: не говорить же,
что возчик малость чокнутый, когда они уже подошли к рогатке!
— Доброго тебе дня, капитан Симеоне, —
поклонился быстроглазый грека. Как, бишь, его, черта? Кости...
Попандо... Попандороло... Тьфу, пропасть, язык сломаешь!
— И тебе не хворать. Что, опять твой хозяин
курей выкармливать затеял?
Грека фыркнул в черные усики, жидковатые
против гордости Йоргу.
— Да может, и сам жрет, кто его знает?
— Возами, что ли, так его и так? — заржал Гицэ
и сгреб за шиворот Штефана, посунувшегося к самой телеге. — Эй, а
ты-то куда?
Кости — грека хитрющий, как греку и положено:
приметил мальчишку, повернулся на козлах и выбрал подсолнух
покрупнее.
— Что-то я тебя, господин пандур, не припомню.
Но на доброе знакомство — угощайся.
Симеон усмехнулся про себя: мальчишка явно
примерил на себя новое звание. Ладно, пусть подумает. От будки уже
спешил Йоргу с подписанным пропуском, а грека полез в кошель
отсчитывать монетки.
— Порядок, — кивнул Йоргу в ответ на взгляд
Симеона. — Как всегда.
— Как говорит хозяин: «Ordnung ist das halbe
Leben»(*), — заметил Кости, и Симеон заметил, как Штефан насторожил
уши при звуках немецкой речи. Влез тут же, чертяка языкатый:
— Wer Ordnung hält, ist nur zu faul zum
Suchen(*).
Грека добродушно рассмеялся.
— Да уж герр Кауфман точно слишком
ленив...
— Герр Кауфман?