— Ага, — Кости фыркнул. — Сроду эта немчура не
дотумкала бы на корм курям из Цара Романешти подсолнухи возить, а
как я вожу — так доволен, что здорово дешевле выходит!
Симеон взял подорожную, проглядел бегло. Йоргу
уже успел подмахнуть бумагу, не дожидаясь, пока Кости ему уплатит,
да и гроши же сущие — пошлина за те подсолнухи! Если бы тут Симеона
не было, Йоргу бы, может, и вовсе его пропустил без платы... Хотя
нет, не пропустил бы — Йоргу ведь тоже грек.
— Можно глянуть? — вынырнула рядом светлая
голова Штефана.
— Гляди, — разрешил Симеон.
— Молодых учите? Дело! — Кости тоже потянулся
за подсолнухом. Семечки он лузгал шикарно: закидывал в рот издали,
смачно сплевывал шелуху... Мальчишка покосился на него и уткнулся в
подорожную. Симеон даже подивился такому вниманию.
А Штефан долго, пристально изучал бумаги,
разве что на зуб их не попробовал. Потом обошел вокруг телеги,
оперся на ее край.
— Капитан, а какие у нас нынче таможенные
пошлины-то? — поинтересовался с таким ясным взглядом, что Симеон
просто шкурой почуял подвох.
— Да тут полбана(*) за пучок телег еле
набежит, — ответил шутливо, пытаясь сообразить, что же задумал этот
поганец.
— Надо же, какие нынче пошлины на табачок-то
низкие! — наигранно удивился вдруг Штефан. — А я и не знал.
— На какой табачок?! — кажется, Гицэ и Кости
произнесли это одновременно, только один скорее удивленно, а второй
— с искренним возмущением.
— Турецкий, — Штефан сделал шаг в сторону,
ведя рукой по краю телеги. — Самолучший, как мне думается.
— Капитан, у тебя этот молодой головушкой
скорбный, что ли? — ухмыльнулся Кости. — Какой табак? У меня ж
подсолнухи!
— Да верю, что подсолнухи, — ответная ухмылка
у Штефана была совсем уж ехидной. — Я просто убедиться хочу, что
там, под подсолнухами, ничего не завалялось. Так, случайно, а то
всякое бывает, знаешь ли. Вроде и подсолнухи, а смотришь ближе — ан
нет, табачок...
Гицэ раскрыл рот, но Штефан подмигнул, и, к
удивлению Симеона, рот покорно захлопнулся и скривился в усмешке.
Ладно — Гицэ, ему подшутить над проезжими всегда в радость. А вот
что придунайская селедка Йоргу насторожился — это любопытно.
— Да какой табак?! — грек почуял, что его не
поддержат, и уже чуть не плакал, бросая на Симеона откровенно
жалобные взгляды. — Я ж тут который раз езжу! У меня ж
подсолнухи!