– Столько я дал заведующему отделением, чтобы попасть к вашему больному, столько я потратил на билеты. Приблизительно столько будут стоить лекарства, которые я завтра передам… сходите кто-нибудь на автовокзал, заберите посылку. А вот это дайте тому нехорошему человеку заведующему, чтобы он вашего парня выписал на амбулаторное лечение.
Ещё раз пересчитав купюры в кучках, оставшиеся деньги «ака» сложил обратно в конверт и вернул Абдулу.
– А вам? – спросил тот.
– Это не работа, а благодеяние, – возразил старший товарищ. – Я не могу брать деньги за помощь. Я, что же, не мусульманин что ли?
– И всё-таки какой прогноз? – поинтересовался Яков.
– Пятьдесят на пятьдесят. Или выживет, или не выживет.
После пятничного врачебного обхода Яков и Павел под руки вывели младшего брата из ворот госпиталя, усадили в Пашкин «москвич» и отвезли к бабушке Риве в её цветочно-пряничный домик. Лёньку выписали домой. Умирать.
– Значит, так, расставляйте всё, как я скажу, – командовала бабушка Рива, сидя на краю своей кровати, металлические быльца которой были украшены кокетливыми гипюровыми занавесочками. Обессиленный Лёнька лежал рядом. – Кушетку вот сюда, к дверям. Захочет сходить до ветру – по стеночке два метра сможет проползти сам. Яшка, куда ты перину кладёшь? Под задницу себе подложи, бестолочь. На ней и здоровому-то перевернуться трудно. Буфет убирайте к окну, вместо буфета ставьте телевизор. Стол подвигайте к кушетке. Паша, возьми постель в шкафу. Одеяло полегче выбери.
– Ба, мы сейчас привезём мать, – сказал Яков. – Она рвалась ухаживать за малым.
– Чтоб я ещё и Фаньке сопли утирала? – возмутилась бабушка. – Нет уж, у меня тут толпа баптистов на подхвате. Лучше шуруйте в медтехнику, пока вечер не наступил, и привезите мне новый стерилизатор, два шприца и запас игл. Если вы в суматохе не раздавили мои очки, то я как-нибудь управлюсь. Перекладывайте малого и брысь отсюда. Нет, стойте. Оставьте две копейки на холодильнике. Позвоню, если вдруг что. Матери скажите, пусть завтра неспешно выберет на базаре нежирную курочку и хорошую морковку и только потом приезжает. Ненадолго и без соплей.
– Ревекка Нухимовна? – у калитки стояли двое молодых людей в гражданской одежде, но с военной выправкой. Тот, что постарше, предъявил красную книжечку.
– Мы хотели бы пообщаться по поводу Леонида Алексеевича.