по телефону в том злополучном такси. Теперь и она тоже беспокоится. А что если у нее пропадет молоко от беспокойства? Мое маленькое солнышко, моя сладкая принцесса Мила останется без молока…
Мысли о внучке вновь вызвали улыбку на моем лице. Вздохнув, я прибавила ход.
В подъезде стояла непроглядная тьма. Максимально раскрыв глаза, я пыталась разглядеть хоть что-то. Уставший и голодный мозг недоумевал, пытаясь понять, сгорели ли все лампочки разом, разбили ли их хулиганы, а, может, их просто украли, но главным вопросом было, почему сегодня. Почему именно сегодня? Почему не завтра, когда, наверняка, все будет чуть лучше, чем сегодня? Ответа не нашлось, даже когда ступая медленно и на ощупь, стараясь игнорировать угрозы желудка, готового начать переваривать самого себя, я добралась до своего этажа.
– Кто? — спросил такой родной и любимый голос.
– Это я! — ответила я устало и уже занесла правую ногу, готовую переступить через порог.
Дверь почему-то не открылась и нога неловко ткнулась в железо. За дверью молчали. Мои уши казалось улавливали его едва различимое учащенное дыхание. Я снова постучала, а он молчал.
– Милый, что происходит? Почему ты молчишь? — я не понимала, что происходит. Десант из гормонов произвел высадку в кровоток, внутри живота произошел маленький атомный взрыв и волны паники окатили меня холодным потом. Чемодан на время превратился в стул.
Переведя дух, я снова постучала.
– Где ты была весь день? – спросил из-за двери дрожащий от злобы голос.
– Ты не поверишь… – начала я, поднявшись с чемодана.
– А я должен? – хмыкнул он.
– Понимаешь, я забыла телефон в такси и я опоздала на поезд.
– Дважды опоздала? – злобно спросил он.
– Да, – тихо сказала я, понимая, что, скорее всего, он мне не поверит, – открой, пожалуйста, дверь и я тебе все объясню.
Щекой я прижалась к двери, словно это было его плечо.
– Тут нечего объяснять. Я все знаю! Хватит с меня твоего вранья! Знаю я, куда и к кому ты ездишь каждый месяц. Ни стыда, ни совести! Еще и дочь сюда впутала.
Глаза привыкли к темноте. Теперь они различали темные силуэты дверей, за которыми, как мне казалось, притаились соседи и жадно вслушивались в нашу ссору.
– Антон, пожалуйста, открой дверь, – попросила я ласково-требовательно, я хочу есть. Я весь день ничего не ела…
– Что же твой любовничек тебя не покормил? –