Никто ничего не понял. Генерал был косноязычен, потому все речи за него произносил заместитель. Но так как его не было на месте, а карандаш был почти полностью обгрызен, всё шло не так, как нужно. Генерал нервничал. Он не знал, как сформулировать свою мысль, которую и так нельзя было назвать блестящей. Он уже собирался отменить совещание, но в это время дверь раскрылась, и перед глазами всех присутствующих предстал сам заместитель. Выглядел он неважнецки.
Обычно Гнус (так звали эту крысу) всегда имел вид подтянутый и молодцеватый. В отличие от своего начальника, он был довольно крупным, можно сказать, одним из самых крупных среди своих сородичей. Гнус носил форму полковника, а отличительным его знаком была тонкая косичка, торчавшая из-под железной каски, которую он снимал только тогда, когда выходил наверх, к людям.
Сегодня всё было наоборот. Видимо, дела у Гнуса находились в плачевном состоянии и, судя по всему, побывал он в какой-то переделке. Косица, прежде всегда аккуратная, оказалась растрёпанной, шинель вываляна в грязи, а на шлеме сбоку зияла глубокая вмятина. К тому же он прихрамывал и был страшно зол. Ему бы в горячую ванну, да в тёплую постель с чашкой свежесваренного какао! А тут совещание. Столько проблем! И лицо нужно сохранить, точнее – морду. Угождать шефу. Строить из себя душку и своего парня.
И это в тот момент, когда всё нутро Гнуса кипит жаждой мщения и бурлит от ненависти! Гнус с отвращением стряхнул с рукава комок прилипшей грязи и вытянулся навытяжку перед генералом. Он стал было докладывать, почему опоздал, но генерал быстро пресёк его объяснения. Он был так рад, что его помощник наконец явился, что не стал отчитывать того за опоздание. Хотя другому на его месте очень сильно досталось бы.
Но Гнус был на особом положении. Тем более что коробка с новенькими грифельными и остро отточенными карандашами уже лежала перед генералом на столе (когда только Гнус успел их вынуть из кармана и положить на стол – неизвестно), и можно было уже начинать их грызть. К генералу мгновенно вернулось благодушное настроение. Он заговорил уже более бодро:
– Времени у нас остаётся мало. А потому час настал. Будем, это, наступать. Вы слышали людские сводки? Ха-ха! Из множества донесений, полученных мною от моих верных подданных, следует, что…