– Разве мы могли это сделать? Разве что-то указывало, что ты собираешься убить капитана? Мы не умеем читать мысли и не могли предвидеть, что ты ударишь его.
– Да вы вообще не шелохнулись, когда это произошло, – Даган презрительно усмехнулся. – Жалкие создания!
– Мы должны были наброситься на тебя после того, как ты сразил Хаддада? – уточнил капуцин, и в голосе его послышалась насмешка. Даган прикусил губу. Перевес в словесной дуэли был не на его стороне. – Но зачем, князь? Капитану это едва бы помогло; скорее навредило. Мы не успели вовремя отреагировать на твою агрессию, а после любые действия потеряли смысл.
– А как же ваше пресловутое благородство?
– О каком благородстве ты говоришь?
– Я говорю о том, что вы приносите себя в жертву, спасая чью-то шкуру.
– То, о чем ты говоришь – всего лишь наша работа. Да, мы готовы отдать свою жизнь вместо тех, кто достоин жить дальше. Но если насилие уже свершилось, то какой смысл в такой жертве? Так что ни о каком благородстве речь вести не стоит.
– Это ваша работа? – Даган, не удержавшись, фыркнул.
– Точно так. И нам за нее хорошо платят. Уважением, гостеприимством, безвозмездной помощью. Например, при перелете с планеты на планету.
– А вы в благодарность подыхаете, за кого придется?
– Точно так.
– Бред!
– Торговцы гибнут в стычках с пиратами, пираты гибнут в стычках с военными патрулями, военные гибнут в стычках друг с другом. Любая профессия так или иначе может быть опасна.
Даган шумно выдохнул, чувствуя, что никогда не сможет переговорить спрятанного под балахоном оппонента. Вместе с тем он с немалым удивлением понял, что забыл то огромное множество вопросов, которое прежде будоражило его при одном упоминании о капуцинах. В пылу спора они попросту вылетели из головы, потому что князь, во что бы то ни стало стремясь одолеть противника, погряз в мелких деталях единственного вопроса из множества, забыв обо всех остальных.
Мысленно обругав себя, Даган вернулся к самому началу.
– Ладно, оставим. Скажи мне, бродяга, зачем Хаддад приходил к вам?
– Он пришел извиниться за тебя, князь.
– Извиниться?!
– Да. Сказал, что ты, по молодости лет, еще не знаешь всех традиций и обычаев космолетчиков, поэтому и принял нас так дурно.
– Ну, это уже ни в какие ворота не лезет! – Даган резко поднялся. – Хаддад в самом деле слишком много на себя брал. Кто он такой, чтобы приносить извинения за своего князя?! Когда я сочту нужным – сам извинюсь. Пошли, Илуш! Нам здесь больше нечего делать.