– Потому что я не знаю немецкого.
– А английский знаете?
– Знаю.
– Откуда же? – он считал вопрос провокационным.
– Учила в школе. И в институте. Государственные курсы закончила, наконец.
– И по работе ей нужно, – встрял, не удержавшись, Лешка.
– Ну, и где же мы работаем? – ехидно поинтересовался «вельветовый».
Лешка гордо выпятил грудь:
– В магазине «Академкнига», в отделе «Антикварные книги на иностранных языках». Товароведом.
– Да-а-а… – протянул «вельветовый».
Через неделю я в «Академкниге» уже не работала.
Есть люди, к коммерции совершенно неприспособленные. Это и понятно – не каждому дано. Но тогда и стараться нечего, надо сразу идти по назначению, то есть в любой вуз, кроме торгового, и не рыпаться.
С Вовкой сначала так и было. Он поступил на матмех и успешно проучился аж два курса, но вдруг на третьем году в голову ему пришла блестящая (он в этом был уверен) идея – бросить университет. Идею он срочно начал воплощать в жизнь. Ушел с матмеха и в том же году поступил в Ленинградский торговый институт, здраво рассудив, что от математики прибыли никакой, а вот специальность технолога пищевой промышленности в условиях устойчивого дефицита продуктов – полное эльдорадо.
Учиться было легко и комфортно. Впереди маячила летняя практика, которая помогла бы разжиться дармовыми продуктами.
Рабочее место практиканту Соловьеву деканат определил в ларечке на площади Стачек сроком на два месяца. Погода радовала, перспективы завораживали. И душа пела. Пела о том, что с его математическими способностями подзаработать – дело плевое. В первый же день для продажи поступили сливы. Расторговался Вовка быстро и с шуточками, но подсчитывая выручку, с удивлением обнаружил, что не достает 15 рублей.
– Не беда, – подумал он, – первый блин комом, завтра наверстаю.
Завтра слив уже не было – была бочка с солеными огурцами. Вовка взвесил запечатанную бочку, сверился с накладной и расписался. Пора было приступать к работе.
Изодрав руки в кровь и весь облившись рассолом, Вовка открыл бочку… Огурцов там была ровно треть – остальные растворились. Это была слизкая соленая труха, которую продавать было, конечно же, нельзя, но и сдать тоже – поздно, расписался.
Доплатив деньги из собственного кармана, Вовка слегка загрустил. Утешало только то, что впереди было два месяца.