– Что-то же задавали, но что – хоть убей, не помню!
И так каждый день. Я кидалась к телефону, начинала обзванивать всех соучеников и их родителей подряд и общими усилиями мы определяли содержание домашнего задания. Дневников в первом полугодии малыши еще не заводили – что они там могли зафиксировать? А когда дневники уже полагались, то первое, что я увидела там, была запись учительницы: «Ходила по классу на уроке русского языка». Думаю, что и сентябрь начался бы с замечаний, но, видимо, деток все-таки жалели.
Помимо школы у Ксюшки была масса занятий. Я сразу решила, что нечего бегать по дворам, как жучка, и отдала ее во всевозможные кружки и секции. Мама я была беспощадная – наверное, в силу того, что слишком рано родила. Складывалось у нее везде и все удачно, кроме музыки, что было особенно жаль. Еще в четыре года мы с мужем приобрели для нее пианино и наняли учительницу, но Ксении не понравилось и то и другое. Тетка каждое занятие начинала с немудреного стишка: «По столу ползет паук, много ног и много рук…». Поэтический шедевр предназначался для того, чтобы детки правильно ставили руки на клавиатуре. Мою дочь это не пробирало никоим образом. Я увещевала, я кричала, я ставила в угол, – дело доходило почти до мордобоя. К тому же еще и дедушка постоянно лез в воспитательный процесс: «Плохая мама обижает хорошую девочку»… Это не шло уже ни в какие рамки! Тоже педагог выискался на мою голову! Песталоцци! Ушинский! Дед с самого рождения трясся над Ксенией, как никто, как бабка с дедкой над золотым яичком. «Чем ты девочку крмишь? Ты ее отравишь!», «Закрой форточку, ты девочку простудишь!», «В какой воде ты ее купаешь? Ты обожжешь девочку!» и все в таком роде. Родному папе он даже приближаться к ребенку не давал: «Ты такой огромный, ты покалечишь девочку!». Любил он ее, как никогда и никого из нас. Пришлось расстаться с фортепьяно, учительницей и мечтой одновременно.
Через год Ксюшка объявила, что хочет играть на гитаре, как папа, но приткнуть ее в музыкальную школу не удавалось: то ли не было гитарных классов, то ли они, эти самые классы, были переполнены, я не помню. После долгих поисков, наконец, нашла единственное место, куда ее взяли, – струнный ансамбль при Доме культуры… чьей-то культуры… – в общем, возле Исаакиевской площади. Я честно возила ее туда два раза в неделю с новенькой гитарой и все были безмерно счастливы, пока мне не пришло в голову поинтересоваться успехами ребенка.