Напомню, в СССР было два НИИ проктологии: один в Москве, другой – в Тбилиси.
И таких безобразий огромное количество, не говоря о гинекологической патологии, онкологии, которые, безусловно, нуждаются в психоаналитической терапии, и т.д.
Теперь, когда у меня за спиной почти 30-летняя практика хирурга, звание член-корреспондента РАЕ, отличника здравоохранения РБ, степень доктора медицинских наук и пр., можно оглянуться на прожитый путь и сделать некоторые выводы.
Главный вопрос, который мне задают: «Почему профессор-хирург занимается психоанализом?»
Это началось в 1993 году, когда пришло время интернатуры по хирургии; уже тогда стало понятно, что в основе большинства болезней лежат расстройства души, поскольку долгими зимними вечерами, когда проводил обход в отделении абдоминальной хирургии, заметил, что отделение заполнено до отказа женщинами с холециститом.
Нередко это были немолодые, повидавшие жизнь особы.
Поразил факт, что достаточно изменить фокус вопроса и вместо того, чтобы спрашивать больных «Где болит?», сказать «Что беспокоит?», тут же начинался словесный понос.
Пациентки рассказывали о своих дочерях, которые не посещают их перед операцией, о зятьях, о супругах, не исполняющих свой долг.
Женщины говорили о чем угодно, только не о своих болезнях.
То выражение, которое всем знакомо: «Все болезни от нервов, только сифилис от удовольствия!» – теперь получало реальное подтверждение.
Напоминаю, это отделение хирургической гастроэнтерологии, но если с животом все понятно, ведь в мединституте нас учили: «Хирурги – порождение плохих терапевтов», то, как быть с травматологией? Причем здесь душа? Этот вопрос задавал себе неоднократно.
Казалось, все дело случая, фатум, так сказать.
В 2002 году, продолжая свои исследования, перешел в отделение микрохирургии; мне казалось, что люди попадают под пилу и отрезают себе руки, пальцы не по своей воле, а по «случайности».
Микрохирургия недалеко в смысле «случайности» повреждения ушла от травматологии.
Но однажды прекрасным майским субботним вечером привезли за 200 км, из другого города 18-летнего мальчика, который себе отрезал руку в районе предплечья. На осмотре – ровная рана и отрезанная рука, было ощущение, что это – специально.
10 часов пришлось провести за микроскопом, руку пришил. Но потом 3 недели ходил и не мог разогнуться.