– Нам надо идти. Мы потеряли целый день. И все из-за тебя.
– Почему это?
– Ты узнаёшь? – Рождин указала мне рукой на базилику. – Это место?
– Да. Площадь Плесцибито.
– Плебисцита, турист! – Это «турист» из ее уст звучало очень обидно.
Кажется, Лабиринт возвращался. Мы начинали путь с той самой точки, где оказались вчера.
– Ну и куда мы пойдем?
– Туда, где должны были быть раньше.
– Не говори загадками, и так голова раскалывается от этой жары.
– Так возьми шляпу! – Невеста щелкнула пальцами, и в моих руках появился клетчатый красно-белый убор, прямо под стать моей рубашке.
Я улыбнулся.
– Ага, ветром надуло. – Она усмехнулась. – Надень.
Взяв шляпу в пятерню, я элегантно посадил ее на голову.
– Красавчик! Тебе идет!
– Не за что! – Мне теперь было странно ощущать себя рядом с такой очаровательной блондинкой в красном, разменявшей подвенечное платье на современный наряд. Наверное, издалека мы составляли вполне гармоничную пару. Но все это лишь кажущееся совершенство.
Честно говоря, я бы и уже и рад был забыть о своей миссии. Забыть обо всем, что предначертано моей линией жизни. Поддаться текучести происходящего и оставаться на месте, не делая ни шагу вперед. Наконец, принять все окружающее за новую реальность и раствориться в ней, растаять, исчезнуть, стать ее частью.
Но в этом всем было слишком много для самообмана. Я понимал совершенно отчетливо, ставя на карту все свое существование. Серединный мир не оставляет выбора – либо ты его, либо он тебя. Слишком тонкая грань между мирами, которая того и гляди может оборваться и тогда нет никаких шансов для возвращения.
– Ладно, нет времени для поклонов. – Рождин будто вняла моим мыслям – Идем! – Она взяла меня за руку.
* * *
«Отмерив часть пути на своем серебристом Chevrolet, и, давя педаль газа в пол, я не перестаю задавать себе вопрос, который мучает меня целую вечность: зачем? Зачем это все? Мне кажется, что во всех моих поступках гораздо больше правды, чем было раньше. И в этой дороге, и в этих письмах. Мой тяжкий путь на Голгофу, который я прохожу с каким-то внутренним упоением, не боясь быть осмеянным толпой. Мой последний путь.
А зачем врать самому себе? Но также искренне надеюсь, где-то в глубине души, на последний шанс, что предоставляется каждому. На то последнее слово, каким бы оно не было.