Когда опасная молния ушла в землю, оставив в воздухе острый запах горелой земли и оплавленных минералов, когда отгремел гром и необычно крупными каплями пошёл дождь, дерево бережно опустило Петровича на землю.
– Дождь пошёл из-за тебя, но не вини себя. Виноват Гонец. Тир, где ты? Выходи! – голос дерева был громким, но мягким, шелестящим. Тир появился, виновато мигая:
– Прости, я не сказал тебе. То слово, которое было последним в твоём вопросе, и образованные от него слова, лучше не произносить, особенно сейчас, когда Страна так страдает от дождей. Ты сам видел, что за этим следует. Спасибо тебе, О ки, ты спас Доброго Человека, и простите меня всё-таки.
– Очень благодарен тебе за спасение, Оки. А на тебя, Тир, я не сержусь, и тебе об этом прекрасно известно, – с улыбкой сказал Петрович. Пережитый только что ужас отступил мгновенно, как только заговорило дерево. – Но ты всё-таки вспомни хорошенько, Светлячок, о чём ещё очень важном ты меня не предупредил.
– Это слово не говорить, не плакать, не доводить других до слёз… – бормотал Тир. – Ну, плохих поступков ты и сам совершать не будешь. Вроде бы всё. Ах, нет! Ещё одно. Никуда не ходи один, двигайся только с провожатыми. Пространство нашего мира не везде одинаково. Оно может выкинуть с пришельцами очень скверные штуки. Один ты можешь не найти дорогу назад.
Мальчик и Светлячок спрятались под ветвями могучего Оки. Дерево пока спасало их от дождя, но ясно было, что скоро, когда его густые ветви промокнут, дождь доберётся и до них.
– Нам надо уходить отсюда. Не хотелось, конечно, идти ночью, но, видно, придётся, – сказал Тир. – Дождь не утихнет ещё несколько часов. Будем пытаться держаться под деревьями, чтобы не сильно промокнуть.
– Какая разница, – Петрович в очередной раз поёжился от закатившейся за пазуху холодной капли. – Я уже промок. Показывай дорогу, Тир.
Попрощавшись с Оки, они двинулись в путь. Третий раз Петрович следовал за Светлячком, но теперь всё было по-другому. Он не бежал, а шёл размеренным и быстрым шагом, дышать было легко, усталости не ощущалось, и как-то незаметно появилась ясность в мыслях. Петрович вспомнил тот вопрос, который чуть было не стал последним в его жизни, и задал его ещё раз, конечно, немного изменив:
– Охотники сделали вам много плохого?
– О да! Поэтому нас, Гонцов, и послали за вами, Добрыми Людьми. На Великом Совете было решено, что, раз своими силами нам не справиться, мы должны призвать вас на помощь.