– Постарайтесь сделать все аккуратно. – К Вилмосу вернулся обычный приказной тон. – Там шелковые обои, которые выбирала моя жена. Она любит заниматься декором интерьеров. Сейчас как раз обустраивает новый дом в столице, три этажа, галерея…
Рихард посмотрел на него внимательно – нет, не шутит.
Легкие шаги отвлекли его, и он едва успел увернуться от женщины, взбежавшей по ступенькам и кинувшейся на него с кулаками. Рихард инстинктивно отклонился, и она по инерции налетела на Вилмоса, повалив того на ковровую дорожку. Расшитый кружевом пеньюар туго обтянул выдающуюся попу госпожи Свон. Если певичка и похудела от горя, то так сразу не скажешь. Рихард протянул руку, чтобы помочь ей подняться, и Мирабелла гневно оттолкнула его ладонь. Поморгала щетками ресниц, нахмурила бровки-ниточки. Рихард встретился с ней взглядом и словно наткнулся на лед. Серые глаза смотрели на ловца трезво и осмысленно, будто Мирабелла выбирала партию, которую надо отыграть. Кукольное личико, холеное тело и глаза старого счетовода – такая далеко пойдет.
И без того пышная грудь поднялась, набирая воздуха, и Рихард досадливо поморщился.
– Он убьет ее! Убьет мою Жожо! – взрыдала Мирабелла, обличительно тыча в Рихарда пальцем. – Ты тоже убийца! – Она обернулась к Вилмосу, который, кряхтя, сел, и вцепилась в лацканы его сюртука. – Она ни в чем не виновата, всего лишь любила покушать!
– Кошечка моя, я обо всем договорился, – уверил ее Вилмос, сняв с носа поломанные очки. – Ловец достанет навь из песика.
– Правда?
Мирабелла неожиданно гибко и легко поднялась и окинула Рихарда оценивающим взглядом. Не найдя ничего интересного, отвернулась. Что-то с женщинами ему сегодня не везет.
– Половина оплаты вперед, – объявил он.
Мирабелла ушла собирать вещи для ночевки в гостинице, а Рихард с Вилмосом спустились на первый этаж. В кабинете, обитом резными дубовыми панелями, Вилмос передал ловцу увесистый мешочек с серебром и запасные ключи от дома. Плеснув виски в стакан, предложил Рихарду, но тот покачал головой. Пить с Вилмосом ему не хотелось.
– Мне надо подготовиться, – холодно сказал он. – Всего светлого.
Спустившись по ступенькам на дорожку, Рихард задрал голову и посмотрел на закрытые решетками окна.
Во рту горчило, а пальцы сами сжимались в кулаки от злости, которая глухо рычала где-то внутри. Жрун был ни при чем. И даже Карна, которая отшила его, обдав ледяным презрением, не виновата.