– Бес попутал, бес попутал, вот и сказал не помыслив! – просипел Никита, испугавшись, что рука выломается из плеча.
– Не будешь больше дурного лопотать? – ещё строже спросил парень.
– Не буду, Христом Богом клянусь!
Ванька отпустил мужика, встал, отряхнул порты.
– А где тот, чернявый? – поискал глазами Тита.
Но мужичонки уже и след простыл: «Вдруг косой рубанёт, ирод пришлый!» – пугающая мысль пришла на ум, и он спешно поменялся местом, чтоб не косить больше перед Ванькой. Никита встал, повёл могучими плечами и улыбнулся:
– Я уж думал, ты мне руку из плеча вырвешь!
– Это приём такой особый, чтоб противник и цел был, и двинуться не мог, – пояснил Ванька.
– Покажешь? – немного исподлобья глянул на него Никита.
– Покажу! – улыбнулся Ванька.
– Ну что, мир, Ваня? – мужик протянул руку.
– Мир! – ответил парень, они потрясли друг друга за руки и похлопали по плечу.
– Эге-гей! Хороша жизня, матушка Русь православная! Славно косточки поразмяли! – крикнул Никита.
– Вставай за мной, – предложил он Ваньке. – Посмотрим, так ли ты в косьбе удал!
– Встану, Никита, да только здесь я ученик, не мастер.
– Ничё, поглядим! – весело моргнул мужик.
– Всё, мужики, время! – раздался строгий голос Фрола. – Встаём!
– Ваня, ты хоть кваску попей! – сердито сказал Савка. – Драться у него силы есть, а поесть – нету!
Ванька торопливо отхлебнул кислого квасу с брусникой, захрустел огурцом, поправил травяной жгут и, словно заправский косарь, вскинул орудие на плечо, зашагав за Никитой. Савка не отставал.
– Вёдро, – посмотрев на небо, сказал Никита. – Успеем, Бог даст!
Жатва возобновилась.
Наступил вечер, но не принёс желаемой прохлады. Ни малейшего дуновения ветерка, которое уж как было бы приятно ощутить на разгорячённых лицах еле живым от жары косарям! Тишь полнейшая, ни один листок не шелохнется даже на маковке дерева, словно приклеенный к небосводу. Смолкли дневные пичужки, ночные что-то не торопились заступать на вахту, лишь сверчки выдавали свою равнодушную и однообразную трескотню.
Ванька с Савкой еле доплелись до избы, весёлый нрав отрока дал сбой, он не шутил, а еле волочил ноги. Когда малышня выскочила встречать работников, у Савки не было сил даже взять двойняшей на руки, а Ванька с трудом улыбнулся Аксютке и Стёпке, уцепился рукой за перильца и тяжело сел на крыльцо. Кажется, он тут же провалился в сон. Сквозь тяжкую дрёму он слышал, как хозяйка отогнала щебечущих малышей, как Савка потрепал его по плечу, пытаясь пробудить, и как Арина Тимофеевна сказала ему: