– Барин тебя к себе требует, немедля! – процедил он.
– Хорошо, сейчас приду, – Ваньке не понравился взгляд парня, но он решил не напрягать обстановку.
– Не сейчас, а немедля велено тебя привести! – взгляд стал ещё более пронзительным.
Ванька ничего не ответил.
– Мин херц, я его привёл, – Фёдор поклонился и стал у дверей. Барин, раскинувшись на диване, кушал виноград, запивая его вином. Парню показалось, что Саша как-то раздобрел, что ли… Вид у него был не очень здоровый.
– Здравствуйте, барин, – поклонился Ванька. – Звали?
– Да уж была охота… – неопределённо ответил он. – А впрочем, звал! Ну, как там в деревне?
– Трудов много, Александр Андреич.
– Ну, ты у нас трудиться-то любишь. Барыня всё тебе сказала? На повышение идёшь?
– Какое же повышение? По-прежнему я крепостной ваш, о достатке буду теперь радеть вместе с Парфёном Пантелеймоновичем.
– Ой, смирный ты какой, Ванька! – барин встал с дивана и подошёл к слуге. – Аж скушно с тобой! В монахи, что ли, готовишься?
– Не понимаю, барин, – Ванька опустил глаза в пол.
– На меня смотри! – приказал Саша. – Вот что я тебе скажу, холоп! – он схватил парня за волосы, заставил нагнуться и сказал прямо в ухо:
– Не зазнавайся! Как попал ты на новое место, так и слететь с него можешь! Понял ли?
– Воля ваша, Александр Андреич.
– Я же говорю: в монахи собрался! – обернулся барин к новому камердинеру.
– В каморке теперь Фёдор будет жить, барахло твоё на заднем дворе. Пшёл вон! – оттолкнул он его.
Ванька поклонился и вышел из барских покоев. Пройдя на задний двор, он увидел вещички свои немудрёные, сваленные в кучу как придётся. Присев, поднял раскрывшийся сундучок, обтёр его и бережно сложил туда вещи, доставшиеся от матушки, да несколько книг духовного содержания. Одёжу, упавшую в грязь, образовавшуюся после вчерашнего дождя, поднял и держал в руках, не зная, куда пристроить. Так и стоял, загрустив. Неожиданно одежду из его рук потянули.
– Я остиаю, – Дунька-птичница улыбалась во весь рот.
– Дуня, здравствуй! – улыбнулся в ответ Ванька. – Я сам…
Но девка уже отобрала у него вещи и жестами пригласила идти за собой. Прихватив сундучок, он пошёл в людскую. Там как раз чёрная кухарка накрывала для дворовых длинный стол. Накрывала – громко сказано: поставила большой чугунок с кашей, положила ложки, миски, нарезала хлеб. В углу гудел самовар.