– Нет, нет… – пробормотал он и попытался отстраниться, но упёрся ладонями в небольшие острые груди, скрытые лишь тонкой тканью сорочки, и понял, что она сидит на нём практически голая, что под рубашкой – нежное трепещущее тело, которое жаждет его… Плоть взвилась, мгновенно отреагировав, но Пульхерия лишь крепче прижалась к нему, целуя не только губы, но и шею, ладошки её скользили по голой спине, и ласки эти были так приятны, так не похожи на прикосновения единственной женщины, которая дотрагивалась до него, что Ванька не смог противиться желанию, поглотившему его существо целиком. Не смог…
Осознание того, что он натворил, пришло позже, когда они оба без сил повалились на дощатый пол купальни.
– Что же я наделал, – ужасаясь, прошептал он. – Как мне в глаза теперь смотреть вам, барыне…людям… – жгучий стыд накатил лавиной.
– Ванечка, – глаза Пульхерии сияли в темноте, как звёзды, – спасибо тебе, что не отверг мою любовь… Зачем думать о покойных родителях, о барыне… она мне вообще чужой человек. Давай подумаем о нас! Почему мы не можем сбежать?
– Потому что некуда нам бежать, – голос его звучал глухо. – Потому что я буду крепостным в бессрочном розыске, а вы, связавшись со мной, тоже станете крепостной, уж я знаю… А такой жизни я вам не желаю!
– А разве после пятнадцати лет в бегах крепостной не становится вольным? – приподнявшись на локте, спросила она.
– Нет, барыня, – горько сказал Ванька, – этот указ уж более века отменил царь Алексей Михайлович. С того времени сыск беглых крепостных бессрочный.
– Тогда мы можем сбежать и направиться в Сибирь! – не сдавалась Пульхерия.
– Пешими? – невесело ухмыльнулся парень. – Два-то года сдюжите ли? Тяготы пути вынесете ли? Морозы до пятидесяти градусов? Да прятаться всё время. А лихих людей там сколько…
– Ваня, ты трус? – спокойно спросила девушка.
– Пульхерия Ивановна, если я и боюсь, то только за вас. Не хочу, чтобы ваша жизнь была сломана, как ветку в лесу ломают. Но и барыню предать не могу… доверие она мне великое оказала, как же можно мне её обмануть…
Пульхерия внимательно смотрела на него, пока он говорил, и не протестовала. В голове этой хрупкой, но сильной и смелой девушки начал созревать иной план…
В ту ночь они расстались, так ни до чего и не договорившись. Но это была лишь первая их ночь. Пульхерия не собиралась сдаваться, замысел, который возник у неё почти сразу после венчания, постепенно укрепился, а уж твёрдости духа ей было не занимать стать.