Журналист. Ничего себе… То есть вы хотите сказать, что никуда отсюда не выезжали с 1930 года?
Пенсионер. Почти…
Смена декораций под барабанную дробь. На экране сцены сюжеты старого Кенигсберга. На экране маршируют молодые парни «Юнгфольк». В рассеявшейся дымке под лучом прожектора под барабан на месте марширует один из них: шорты, коричневая рубашка, галстук. Доносится голос из репродуктора: «Четче шаг, Ганс! Четче шаг! Раз, раз, раз-два-три! На тебя будет смотреть наш гауляйтер! Старайся Ганс! Старайся!»
Молодой человек старается, но у него плохо получается, сбивается, марширует не в такт с барабаном, останавливается и снова начинает маршировать, уже более уверенно.
Голос из репродуктора: «Так, Ганс! Уже лучше, Ганс!»
Барабан стихает, Ганс начинает говорить, обращаясь к зрителям.
Ганс (в луче прожектора слева отдельно от журналиста). Мой отец работал на судостроительном заводе «Шихау»…
Журналист (как и ранее сидит за столом, но вынесен отдельно вправо от марширующего Ганса). Это нынешний завод «Янтарь»?
Ганс. Он самый. Там кстати до сих пор есть немецкие станки 30-х годов и они работают. Отец был механиком и ремонтировал немецкие подводные лодки. А жили мы там же, в рабочих бараках. Англичане разбомбили все вокруг, а завод не бомбили. Дома соответственно уцелели, в них до сих пор живут.
Журналист. К бомбежкам мы еще вернемся, а сейчас скажи молодой человек: зачем ты маршируешь?
Ганс. Нас все время тренировали для общей массовки. Как только гауляйтер Восточной Пруссии со свитой появлялся, мы тут как тут.
Журналист. То есть, ты хочешь сказать, что видел Эриха Коха?
Ганс. Видел, и не один раз.
Журналист. И как он?
Ганс. Ничего особенного. Всегда в военной форме, небольшого росточка, с усиками.
Журналист. И ты его приветствовал по нацистки?
Ганс. Обязательно! И все вдоль улиц кричали «хайль!» и вскидывали руки. Специальная служба следила за этим, и те, кто плохо вскидывал, тут же наказывались ударами дубинками по рукам.
Журналист. И где вы маршировали?
Ганс. По Кенигштрассе – это нынешняя улица Фрунзе. Обычно нас в форме «Юнгфольк» собирали у Королевских ворот и прогоняли строем прямиком к Королевскому замку. Я шел в первых рядах, потому что сами видите мой рост. Я имел возможность наблюдать за всем происходящим. Особенно 20 апреля, в день рождения фюрера. Это был самый большой праздник.