При этом Лужницкий – Таня чувствовала (ну не интриган ли?!) – источал восторг, в душе он ликовал, наблюдая за дерзостями приятеля и тем, как они обрываются, хотя внешне старательно изображал человека, осознавшего свою оплошность, оправдывался и просил прощения, прижимая руку к сердцу, заглядывая в глаза. Специально иль случайно любезный Всеволод Аркадьевич не сообщил французу, что Таня – дворянка, она разбираться не стала, как не приняла и оправданий. Поднялась на лестницу и, обернувшись, любезно и холодно изрекла, что повязку нужно сменить через два дня, но чтоб её, Татьяну, больше не смели тревожить – пусть обращаются в лазарет. И два озадаченных капитана остались под лестницей с полураскрытыми ртами. Назавтра явились просить прощения, но Таня передала, что не намерена с ними разговаривать. Они приходили и на следующий день, а оскорблённая дама при их визитах удалялась в свои покои. В конце концов, адвокатами Бюрно и Лужницкого выступили друзья, в том числе и муж, коих сия история позабавила: посмаковав все детали, красочно обрисованные Всеволодом Аркадьевичем, посмеявшись над незадачливым ухажёром, они убедили даму, что того можно простить. А Таня намотала себе – не на ус, конечно, а на прядочку надо лбом, – что появляться перед незнакомыми мужчинами простоволосой опасно. Конечно, друзья видали Таню и в домашнем наряде – всё ж под одной крышей живут. Да и они перед нею не застёгиваются на все пуговицы. По кадетской привычке осенью каждое утро обливались холодной водой, теперь вот снегом обтираются, а потом с хохотом вбегают, раскрасневшиеся, обнажённые до пояса, в дом. И что, прятаться от них в эти минуты?
В зеркале отражается стена, где на длинных штырях висят роскошные парижские платья, на их голубом, розовом и салатовом шёлке играют, переливаясь, солнечные лучи, падающие из расположенных под потолком витражных окон. Платья под разноцветными бликами кажутся по-цыгански яркими, весёлыми. Таня взяла наряды только по настоянию свекрови, и, смотрите-ка, пригодились. Ныне она – хозяйка местного светского салона. Ольга Сергеевна может гордиться невесткой: это самый блестящий во всей округе – от Дуная до Камчика – салон (если не принимать во внимание, что других попросту не существует), весь цвет праводского общества здесь собирается. Полковник Сухнен, приезжающий время от времени из Кюстенджи, по дороге нахваливает салон всем встречным-поперечным, и сюда гости приезжают специально ради визита к мадам Лапиной из Варны, да и из более дальних пунктов. Тане достается столько комплиментов, сколько петербургские львицы и за всю жизнь не услышат, здесь все поклонники – только её.