– Нет, нельзя, я же не лошадь и тем более не ишак.
– Да ладно выпендриваться…
– Я подал документы в мореходку, но пока можно поработать. А за что он сидел?
– Он на эту тему не разговаривает. Если верить слухам: здание треснуло, которое он строил, будучи прорабом… Идём, он сейчас дома.
Николай Иванович, мужчина среднего роста и зрелого возраста, с большим горбатым носом, в чёрных семейных трусах и синей майке, подошёл к калитке, с трудом сдерживая беспородного лохматого пса.
– Чего шляетесь?
– Да вот Степана привёл.
– Ты что: вертухай[1] – приводить? Ну и как: конвоируемый не пытался сбежать?
– Я сам пришёл, – вмешался в разговор Степан, – на работу пришёл проситься.
– Так просись.
– Возьмёте?
– Возьму. Завтра – понедельник, автобус – в семь сорок. Подходите вместе с Юркой на остановку. Как отец себя чувствует?
– С санатория отправили в больницу, сказали, что туберкулёз вылечили, теперь сердце надо лечить.
– Где он?
– В Белогорске, в туберкулёзной больнице.
– Всё понятно. Одевайся по-рабочему. И не опаздывать!
Бригада строила шлакобетонный заливной гараж в селе Поляна, рядом с берёзовой рощей. Группа мужиков и подростков сидели возле костра в ожидании начала рабочего дня.
– Здравствуйте, – как-то неуверенно произнёс Стёпа, а про себя подумал: «Зачем нужен костёр, когда солнце уже жарит во всю Ивановскую?!»
– Здорово, коли не шутишь, – первым ответил дядя Толя Понкратьев. Остальные строители вразнобой что-то пробурчали, делая вид, что им абсолютно неинтересно, кого ещё «принесло» в бригаду. Грохоча на ямах, подошёл самосвал ГАЗ-51.
– Юра, Стёпа, Витька! Берите лопаты, верхонки – и вперёд, на цементный склад, в Серышево. Юра, ты что-то привозил из дома?
– Что?
– Рот и нос чем будете закрывать?
– Лежит в вагончике, половина ещё осталась.
– Бегом, чтобы мне самосвал не простаивал.
Юра быстро принёс из бытовки кусок старой маминой ночной рубашки:
– Здесь ещё не на одну машину материала хватит.
Пока Степан притащил лопаты, Юра завязал узлы по углам носового платка и натянул на голову.
– А у тебя есть носовой платок?
– Нет, конечно.
Николай Иванович протянул свой платок:
– Прикрой голову, а то потом придётся кувалдой цемент отбивать.
Степан рассмеялся, представив, как с его головы кувалдой сбивают куски цемента. Ребята быстро побросали лопаты в кузов, втроём заскочили в кабину, и самосвал тронулся.