– Ты что, заснул?
Степан открыл глаза, перед ним стоял Петя Павленко.
– Нет, задумался. Вспомнил, что зерно может «сгореть», если его не «хорохорить».
– Пока умный думает, дурак уже работает. Скоро Никлоша подъедет, а мы сегодня маловато углубились.
– Это не глина, а резина – лопата не берёт, лом отскакивает…
– Поэтому Никлоша эту глину «ломовой» называет.
– Ладно! Глаза боятся, а руки делают.
Ребята попрыгали в котлован будущего фундамента зерносушилки глубиной в метр. Сапоги с трудом отрывались от вязкой глины. Но только углубились, подъехал Никлоша:
– На месте топчемся?
– Больше негде, – ответил Стёпа.
– Вы что?! Без надзора не можете работать?!
Никлоша запрыгнул в котлован, взял лом, кувалду и начал спокойно отковыривать кусок за куском твёрдую и скользкую глину.
– Вот так надо работать, не спеша, спокойно, тогда будет результат. Понятно?
– Оно-то понятно, но у вас силы больше, чем у нас двоих, – начал оправдываться Петя.
– У тебя маловато, у Стёпы многовато, в среднем – нормально. Возьмите «кувалдометр»[4], вбивайте клин, двигайтесь вглубь ещё на полметра.
– Николай Иванович, вы говорили, что надо два метра глубины при таком грунте. Мы с инженером совхоза всё рассчитали. Сегодня привезут бутовый камень, пойдёт на основание фундамента, а дальше усилим арматуру и зальём бетоном. Я договорился с кладовщиком, он где-то достал цемент марки ШПЦ[5] – это надёжно.
– Вручную будем мешать бетон? – робко спросил Стёпа.
– Сегодня подвезут и подключат бетономешалку. Что-то мы сегодня разболтались. Обедайте, а мне ещё в РСУ[6] надо смотаться.
– Мы уже пообедали, Николай Иванович.
– Ну, тогда я спокоен – успеете. Да, завтра ещё одного специалиста берём – каменщика, зовут Антон.
С этого дня произошёл перелом в работе: усталость отошла на второй план, появились энтузиазм и рабочая энергия. Работа закипела – сушильную печь сдали в срок.
Отдохнув неделю, поехали возводить очередную печь в Белоцерковку. Здесь земля оказалась песчаной, фундамент много времени не забрал, печка росла на глазах.
Но в один прекрасный день в селе появился «кукурузник»[7], который обрабатывал колхозные поля какими-то химикатами. По выражению лётчика, «делал прополку». «Парковался» самолёт на поляне вблизи зернового двора. Николай Иванович, бывший лётчик-истребитель, в 1954 году «подчистую» списанный из авиации из-за последствий болезней, вызванных контузией, полученной на фронте, быстро нашёл общий язык с коллегой Семёном. Их объединила одна общая страсть к голубому бездонному небу. К великому сожалению пилотов, страждущих романтикой неба, в магазине спиртного не было.