Акилу перерезали горло. Кто-то застал его врасплох, потому что в
честном бою Волк должен был сражаться как минимум отлично. А еще
Акил владел артефактом, прекрасно убивающим людей.
Его-то Марк и искал, шаря по карманам мертвеца. Но не нашел.
Амулета, от которого досталось Крису, при Волке тоже не было.
Артефакты забрал убийца, или же Акил успел спрятать их. В первом
случае артефакты еще могут проявить себя – нужно лишь слушать, что
говорят люди. Во втором же – реликвии Древних Богов можно больше
никогда не встретить. И Марк надеялся именно на такой исход.
* * *
Привлечь внимание стражников не составило большого труда.
Кристиан «совершенно случайно» разбил стекло одной из витрин, затем
с размаху уселся прямо на роскошный ковер, пытаясь придать лицу
одновременно озадаченный и извиняющийся вид. Получилось у него
вполне правдоподобно, хотя Эзар, конечно же, сыграл бы в этом
спектакле куда лучше. К держащемуся за голову гостю тут же
подбежали хозяйка дома, несколько встревоженных гостей и пара
охранников, до этого замерших у витрин.
Кристиан виновато посмотрел снизу-вверх на Нарину Корвейн.
– Простите меня, графиня. Моя голова... Она, кажется, внезапно
закружилась. И, кажется, я доставил вам массу неудобств. Я
обязательно возмещу весь ущерб, едва только доберусь домой.
– Пустое, – махнула ручкой графиня. – Разбитое стекло не стоит
ваших переживаний. Пригласить для вас лекаря?
– Нет, спасибо, я уже в порядке, – ответил Кристиан, и без
чьей-либо помощи поднялся на ноги. – Сегодня довольно душный день.
А в помещении, к тому же, закупорены все окна. Не подумайте, будто
я жалуюсь, но я все-таки прибыл с севера и привык к более
прохладному воздуху.
Пока основная масса присутствующих была занята головокружением
Криса, пока он успешно заговаривал зубы практически всем гостям,
Эзар, пригнувшись, взбежал по лестнице на галерею второго этажа, с
которой можно было наблюдать за всем, что происходило в холле. Он
терял нижнюю челюсть по пути наверх минимум трижды, слушая, как
Кристиан, вечно всем недовольный грубиян Кристиан, льет на уши
дворян, купцов и аристократов песни почище соловьиных. Широкие
столбики балюстрады с узенькими просветами между ними стали
надежным укрытием для вора, вновь ощутившего себя в родной стихии.
Эзар пробрался на корточках за спиной стражника, наблюдающего за
развернувшимся под его собственными ногами действом и для этого
наполовину свесившегося через перила, нагло ухмыльнулся и вполз в
коридор второго этажа.