Мокрый плащ остался сохнуть над пылающим камином. Трактирщик
времени не терял, и огонь весело потрескивал, пробуя дрова на вкус.
В зале становилось тепло и уютно, промозглая погода отошла на
второй план.
Грэм ничуть не изменился за прошедшее время. То же непроницаемое
лицо, по которому всегда было сложно угадать чувства и эмоции.
Глаза цвета льда, в которых время от времени плескались насмешливые
искорки. Аккуратно подстриженная бородка. Разве что светлые волосы
стали длиннее.
– Нашел, чем себя занять, чтобы не возвращаться на Острова?
– Пришлось. Испытание Гильдией я не прошел, – в дополнение к
саркастичному тону Марк развел руками.
Грэм в ответ лишь улыбнулся:
– Никакого испытания у нас нет. Магистр не хотел, чтобы ты
становился наемником, вот и все. Из его нежелания и выросли все
насмешки и издевки. Старик хотел, чтобы ты ушел из Цитадели, чего в
итоге и добился. Мог бы и убить, но я убедил его оставить тебя в
покое. Ты старику больше не интересен, и он тебя уже не помнит. Но
путь в ряды наемников для тебя закрыт.
– Спасибо за помощь. Но мне и самому не хочется возвращаться в
Гильдию.
– А как же мечты, дух приключений?
Марк улыбнулся:
– Мечты сбываются, появляются новые, а жажда приключений никуда
не делась. Вчера, например, я сходил в Железные шахты.
– Ну и как тебе?
– Страшно. Даже не из-за покойников. В воздухе висит постоянное
напряжение, ожидание чего-то ужасного... Словами не передашь. Да ты
сам сходи и все поймешь.
– Спасибо, обойдусь, – хмыкнул Грэм и отпил из кружки.
– Как тебе местное вино? – поинтересовался Марк.
– Наши виноградники, почти столичные. Недалеко от границы с
АльКарной есть небольшая деревенька, их вино ни с каким другим не
спутаешь. Я доволен, не зря потратил серебро.
– Серебряную монету за кружку вина?! – Пожалуй, впечатления от
дороговизны местных напитков целиком и полностью перекрыли
впечатления от встречи с неупокоенными в Железных шахтах. – Тебе не
кажется, что это слишком?
– Оно стоит того, можешь мне поверить.
– Да уж, – выдавил в ответ Марк и глянул в окно.
Дождь прекратился. Стих его шелест, да и небо стало светлее.
Редкие прохожие за окном походили на сонных мух – такие же вялые,
неторопливые, неповоротливые. Один из них направился к трактиру, и
через мгновение дверь тихо отворилась. Новый посетитель, однако,
зашагал не к стойке, за которой замер мастер Пинто. Остановился у
стола, положив перед Марком сложенный вдвое желтоватый лист бумаги,
и так же молча ушел.